Просто Маса. Борис Акунин
какой-то недостойный поступок – вероятно, сущую шалость по сравнению с будущими злодеяниями, ибо [37]. Однако приговоренный не пожелал разрезать себе живот и за это был с позором изгнан из клана. Нет на свете людей хуже, чем те, кто, будучи обучен морали, добровольно ее отвергают. Глубина их падения не ведает дна.
Начав с мелкого разбоя, [38] со временем собрал вокруг себя целую шайку таких же негодяев, и когда в мирную страну Ямато нагрянули черные корабли, для черных душ наступило золотое время. Спокойные воды замутились, на поверхность выкинуло много всякого мусора и дряни.
Наверху образовались [39]. Одна, сёгунская, прагматическая, считала, что у заморских варваров следует перенять их технические навыки. Другая, императорская, возвышенная, призывала сохранить чистоту священной Японии от чужеземной пакости. Поскольку Тадаки не мог примкнуть к правительственным силам, почитавшим его преступником, он заделался истовым патриотом. Его банда стала собирать с горожан взносы в некий фонд «Божественный Ветер», который-де поможет сдуть варваров обратно за океан. Деньги потекли рекой, и дела шайки быстро пошли в гору.
Сейчас, когда иностранцы устроили недалеко от столицы, в Ёкохаме, собственное поселение, многие торговцы стали отлично зарабатывать на поставках туда продовольствия и прочих товаров. Варвары ведь не знают, что почем, с них можно драть втридорога. Но промысел был рискованный. Патриотические ронины нападали на чужеземцев с мечами. Ёкохамские варвары без хорошей охраны не высовывали носа из своего [40], защищенного рвами и заставами. Подвергали себя опасности и торговцы, ехавшие туда с товарами. Однако все знали: если договориться с людьми Сарухэя, проблем не будет.
Ныне, в период своего богатства и могущества, банда «Обезьянья рука» превратилась в маленькое государство, устроенное по тому же принципу, что государство большое. Сарухэй требовал, чтобы подручные именовали его «сёгуном». При главаре существовал «синъэйтай», личная гвардия, состоявшая из близких помощников-«»[41] и телохранителей-«гокэнинов». Их было немного, человек тридцать. Основная банда, несколько сотен головорезов, была разделена на полунезависимые «кланы», во главе каждого стоял свой «даймё». Некоторые из них ведали определенным видом деятельности – игорными домами, или борделями, или фальшивой монетой; другие орудовали на определенной территории. Половину своих прибылей кланы отдавали «сёгуну» – и попробовали бы только не отдать: отборные бойцы «синъэйтая» живо вразумили бы мятежников. Кроме того поддержка «сёгуна» была необходима каждому «даймё», когда тот затевал крупное дело, с которым не справился бы собственными силами.
Тацумаса, всегда справедливый к людям, даже если кого-то очень не любил, много раз
…кару виновнику назначили благородную: сделать сэппуку
С западной точки зрения, трудно представить себе что-то менее приятное, чем сэппуку, оно же харакири: взять и самому себе распороть живот. Однако в мире самураев это было далеко не самое суровое наказание. Скорее даже поблажка. Прежде всего потому, что погибнуть от собственной руки несравненно почетнее, чем быть казненным «неприкасаемым» палачом. Все тебя уважают, хоронят с почетом, вспоминают с пиететом. Гораздо худшее наказание – быть изгнанным, то есть стать никем.
Ну и потом сэппуку менее мучительно, чем представлялось европейцам. В подавляющем большинстве случаев самурай всего лишь приставлял к животу короткий меч вакидзаси, а резать не резал. Специальный секундант отрубал невольнику чести голову одним ударом. Лишь самые стойкие или честолюбивые действительно втыкали клинок себе в живот, но муки их длились недолго – секундант завершал дело. А о тех, кто обходился без секунданта, потом рассказывали легенды.
Старинная фотоинсценировка сэппуку с секундантом
Ронин
Ронин (буквально «блуждающий») – деклассированный самурай, по какой-либо причине оставшийся без господина. Популярнейший персонаж японского театра, а затем и кинематографа, незаслуженно романтизированный – вроде американского ковбоя.
В исторической действительности эти вечно голодные, легко проливающие кровь бездельники (работать самураю, даже бывшему, было зазорно), являлись самым беспокойным элементом упорядоченного эдосского общества. Они вечно ввязывались в политические заговоры и интриги, продавали свой меч разным темным воротилам и нередко промышляли разбоем.
Ронины грабят дом. "
Две враждующие партии
Унизительный, подневольный выход из изоляции подорвал авторитет сёгунской власти, и страна (вернее сказать, самурайское сословие, потому что всем остальным интересоваться политикой не полагалось) поделилась на два лагеря. Один поддерживал сёгуна, другой стал ориентироваться на императора. Все властные рычаги были в руках у первой партии, но вторая обладала моральным преимуществом, поскольку фигура микадо считалась сакральной. Все 1860-е годы фанатики из обеих партий резали друг друга (а сторонники императора еще и чужеземцев). Закончилось всё гражданской войной и падением сёгуната – так называемой революцией (или реставрацией) Мэйдзи.
Главарь просёгунских боевиков Кондо Исаму (1834 – 1868)
Антисёгунский боевик, знаменитый фехтовальщик Каваками Гэнсай (1834 – 1872)
Сеттльмент
Создание сеттльментов, обособленных поселений для иностранцев, было обычной практикой западных держав в азиатских странах, которые не удавалось превратить в колонии. Сеттльмент был неподвластен местным законам и существовал автономно, нередко имея собственную полицию.
Самые большие сеттльменты на территории Японии были созданы в Нагасаки, Иокогаме и Кобе.
Для японцев жизнь сеттльмента была своего рода витриной иностранной жизни. В последние годы сёгуната даже возник особый жанр живописи: «иокогамские картинки», которые очень хорошо продавались. Всем было интересно посмотреть, как живут «красноволосые варвары».
Вот они на своих смешных стульях:
Их длинноносые женщины играют на визжащих инструментах:
И даже (какой стыд) ездят на лошадях:
Хатамото
Вообще-то хатамото (буквально «стоящий под знаменем») – это вассал сёгуна, принадлежащий к старшему рангу самураев (выше, чем гокэнин). Из хатамото происходили видные сановники, военачальники и даже министры. Звание можно было получить за исключительные заслуги, но такое в статичном обществе случалось очень редко.
Хатамото Кацу Кайсю (1823 – 1899), удостоенный этого ранга в награду за создание национального флота. После революции Мэйдзи и европеизации аристократии, получил титул графа.