Мертвый разлив. Сергей Иванов
все теснее смыкавшуюся вокруг Центра, но кое-где выпустившую отростки до окраин; беспорядочно разбросанные “вольные зоны”, где жировали частники с крутарями; и районы, не пригодившиеся ни тем ни другим, пустующие либо заселенные маргиналами – опустившимися бездельниками и побирушками, которых гоняли брезгливые крутари, а от блюстителей они бегали сами, потому что в Крепости их ловили и направляли в сельские коммуны, удрать откуда было непросто.
Подбрасывая монетку на ладони, Вадим задумчиво созерцал загаженное обмелевшее озерцо, в темные воды которого давно не тянуло окунуться. По ту сторону, на изрядном удалении, мелькали одиночные фигуры, торопясь пересечь одичалый, погруженный в сумерки парк, тревожно шелестящий ветвями. Слухи о новой мясорубке уже разошлись по Крепости, и никому не хотелось из зрителя превратиться в участника. Хотя, говорят, дважды в одну воронку… Не желаете проверить?
Итак, варианты. Конечно, после подобных эксцессов первыми на ум приходят именно крутари: во-первых, у нас принято искать виновников на стороне; во-вторых, уж они не устрашились бы изрубить человека на куски – если в этом была выгода. Но что за польза вытворять такое с безобидной и глупенькой девицей, никоим боком их не касавшейся? В худшем случае крутари устроили бы с ней группешник, хотя это противно их кодексу. Даже убивать бы не стали: зачем – кому она сможет пожаловаться? Эти ребята брали, чего хотели, а что не могли взять, покупали или выменивали. Но не злобствовали без причины, и расстройством психики страдали редко.
Следующими из посторонних следовало помянуть маргиналов, которые и вовсе невесть о чем думают. Мало что им взбредет в голову? Детей-то они точно таскают. А уж чего делают с ними дальше: сжирают ли, воспитывают на свой лад, заставляют танцевать нагишом вокруг костра, бия в бубен, – про то ведают лишь репрессоры. И если стая этих лохматых, провонявшихся, засыпающих на ходу… Нет, на гиен они не тянут, как бы ни хотелось. Да гиены и не управились бы с таким эффектом: здесь ощущались хищники покрупней!
Еще болтали о некоем жутком зверье, с недавних пор заведшемся в губернских лесах и, якобы, сильно досаждавшем глухоманцам. Однако кто из крепостных видел в последнее время хоть одного глухоманца, не говоря про зверей? Из ближних сел еще заглядывали в город, но в Крепость – никогда. Ибо подчиненные ей селяне смирненько сидели по своим коммунам, будто по кочкам, и ждали нечастых блюстительских обозов, поставлявших коммунарам наборы – по слухам, и вовсе нищенские. Все-таки городские жила сытнее, потому как ближе к правителям: а ну как воззавидуют?
Нет, решил Вадим, если зверье существует, то в город носа не кажет, иначе бы засекли. Может, как и меня, его напрягает здешняя атмосфера; или же его сюда не пускают, накрыв Крепость невидимым колпаком, как сделали это с губернией, – но звери тут ни при чем. Кто сие вытворяет, не так приметен, к тому ж умеет не мозолить глаза – это человек… во всяком случае, по виду. А что за потемки в его