Проект «ХРОНО». За гранью реальности. ЛИХОБОР
капли.
– Вообще-то, я князь, – вставил он, глянув почему-то на пустой стул.
– Ебааать! Княяяязь! – Лопатин аж подпрыгнул на стуле, – может, у их сиятельства и именьице с крепостными имеется? И почему это, князюшка, у тебя порточки и мундирчик-то немецкие?
– Полноте, что вы так, господин Лопатин, разнервничались? Это большевиков благодарить можете за то, что миллионы русских людей погибли и полтора миллиона, в том числе мой батюшка, оказались на чужбине. А что касается мундира, то и многие немцы верно и честно служили России. Так почему русскому не служить Германии? – ответил Кудашев, пожимая плечами. Добавил уже чуть заплетающимся языком:
– Вы знаете, ваш самогон, великолепный. Поверьте, мне есть с чем сравнить. Он не уступает шотландскому «Glen Clyde» и ирландскому «Old Bushmills, в моем мире вы могли бы с этим напитком стать весьма состоятельным человеком.
Сбитый с толку лестной оценкой своего самогона, Лопатин осекся. Потом взял стакан, всмотрелся в его содержимое, будто первый раз видел, чуть помедлил, протянул руку со стаканом через стол. Они с Кудашевым чокнулись и опять выпили. Василий, – как всегда в один большой глоток, а его гость, – не торопясь, смакуя.
– Ну ты шельма, князь! Как ловко разговор-то перевел, – Василий взял с тарелки яйцо, оббил о край стола, медленно стал чистить, – Так ты и взаправду – князь, не брешешь? Видел я твои карточки в документах, пожалуй, верю. Из старорежимных ты.
Лопатин почувствовал, что захмелел. По старой привычке потянулся было в шкаф, за еще одной бутылью, но – передумал. Слишком свежо в памяти было сказанное ему в Чернево Гороховым и дедом Архипом.
Кудашев, в голове которого изрядно шумело, все смотрел через стол, на стоящий справа от Лопатина стул, на не видимого хозяину дома, призрака его сына, который то проявлялся, то вновь клубился туманом. Спиртное мешало его новым способностям видеть невидимое. Надо учесть на будущее.
– А про сына твоего, Николая, я знаю. Геройского сына ты вырастил, Василий Андреевич. Он был настоящим человеком, с большой буквы человеком! Всю недолгую жизнь, до самой смерти. Знаю, что говорю! Не каждый сможет, как он, не задумываясь, пойти на смерть, страшную смерть. Вытащил голыми руками из крепления раскаленный блок в идущем в разнос ядерном реакторе. Спас всех товарищей, свой корабль и кто знает, что еще. С радиацией, Василий Андреевич, шутки плохи. – Юрий потупился, продолжая бросать взгляды мимо Лопатина.
Андреич ошарашено сидел, приоткрыв рот, не сводя глаз с собеседника, не зная, что и думать.
– Откуда, черт тебя дери, ты все это знаешь? Ну по фото на стене, я понимаю, можно было понять, что это Колька мой, ну в секретере документы на орден… но откуда остальное-то? – сдавленно, прочти прошептал Лопатин.
Кудашев, не отрываясь, пристально смотрел в сторону. Василий с недоумевающим выражением лица повернулся по направлению его взгляда, посмотрев на пустой стул, пожал плечами. А обершарфюрер, все так же, смотря