Иерусалимский синдром. Петр Альшевский
И что ты еще знаешь?
Луболо. Я тебе поведаю…
Паскуэлина. О скопце Гаэтано и его нетребовательных женщинах? О Рождестве и пришедшейся на него середине запоя?
Луболо. О танцах.
Паскуэлина. Да что ты в них смыслишь?! Как ты вообще находишь в себе право об этом заикаться?!
Луболо. Я не спец и не претендую. Но я видел умеющих танцевать.
Паскуэлина. В твоей кутузке, на допросе с пристрастием?
Луболо. В театре.
Паскуэлина. В театре?! Ты никогда в жизни не был в театре.
Луболо. Был, милая, был. По работе, но был. И видел.
Паскуэлина. Кого ты там видел? Нарумяненных цыган, пьяных медведей?
Луболо. Кайова. Индейцев кайова.
Паскуэлина. Не по моей вине, но разговор уходит куда-то под откос. Индейцы – это уже чересчур… И что они там делали?
Луболо. Выступали. У них был юбилейный концерт, посвященный годовщине смерти некоего видного вождя. Я смотрел, они танцевали – Пляску Солнца в круглой роще, Пляску Солнца на Волчьей реке, Пляску Солнца в зарослях китайской вишни… И как!
Флориэна. Как? Вы меня заинтересовали, Инспектор. Скажите, пожалуйста, как? Не как заинтересовали, а как танцевали? Они – те, которых вы видели. Ну, индейцы.
Луболо. Я не сторонник громких фраз. Но это было… здорово.
Джокетто. Ты не подключился?
Луболо. Я же сказал, что по работе там был. А на работе я работаю, а не танцую.
Флориэна. Вы, Инспектор, не смогли бы жить без нее, без работы… А я бы не смогла жить без звезд. И без цветов тоже бы не смогла.
Луболо. Смогла бы – и без звезд, и без цветов бы смогла. Не так комфортно, но смогла – человек все может. Раз плюнуть.
Джокетто. Откуда такая вера в человека?
Луболо. Из личного опыта. Из прожитого лично и необыкновенно достойно. Но тех, кого можно назвать человеком, крайне мало. В основном преобладают люди.
Вольтуччи. И в чем же, позвольте спросить, их отличия?
Луболо. Не в размерах – тела в общем и отдельных его частей. В чем-то другом.
Вольтуччи. В чем? Если вы знаете, скажите – если нет, то я не понимаю зачем вы завели весь этот…
Луболо. Я бы сказал, во взгляде.
Вольтуччи. Во взгляде на что? На невозможность восстановления былой тишины, на меры по подавлению в себе зарвавшегося глупца, на…
Луболо. На все. И на всех. Легко узнаваемых, как праздные нытики – не скрывающих свое вызывающее неумение работать в команде.
Джокетто. Нашего Инспектора так просто на чистую воду не выведешь. Мыслитель. Белая ворона на черной сковороде.
Луболо. Тебе что-то не нравится?
Джокетто. Важно, что мне нравишься ты.
Луболо. Как мужчина?
Джокетто. Как личность. Как цепной пес золотых болот. Я теряю голову от того, сколь ты крепок и сердит – ты разрешишь мне вступить в твою тоталитарную секту?
Луболо. Вступительный взнос не потянешь.
Джокетто. Я отдам все, что у меня есть.
Луболо. И душу?
Джокер.