Кокон. Ева Вишнева
Элль.
– Подожди, я еще не дорассказала. Ты же знаешь, большая игра уже очень скоро, все на нервах, делятся на команды. Вроде как в этот раз особенный приз: тот, у кого будет самый высокий рейтинг, сможет загадать любое желание. Все что угодно, вообще все. И взрослые будут обязаны это выполнить.
– Ну да, конечно, – фыркнула Элль. – Каждый год что только не обещают, а призы оказываются никчемные.
Игры на острове проходили постоянно: некоторые вспыхивали стихийно, другие планировались, тщательно готовились воспитателями, учителями и самими ребятами – как злополучный поиск сокровищ, после которого Алия исчезла. В играх в основном нужно было бегать локации к локации, выполнять задания. Элль до сих пор помнила, как однажды должна искала в телескоп определенную звезду: полночи мерзла на крыше, а облака так и не расступились. Впрочем, это была не та игра, победа в которой что-либо значила.
С точки зрения Элль, да и многих других, только большие игры имели смысл. Сам наставник прикладывал руку к их организации: сложные, многоуровневые, они требовали подготовки, выносливости, ума и везения. Некоторые задания были связаны с учебной программой, на других приходилось быстро реагировать. Где-то требовалось работать в команде, а иногда помощь других оборачивалась потерей баллов.
– Марисоль хочет объединиться с Ульвом на предстоящей игре.
– Что? – Элль оторопела.
Ульв, одиночка, от которого едва ли не пахло опасностью, обманчиво-хрупкий, с чем-то звериным во внешности и поведении, побеждал в больших играх чаще всего. Он всегда действовал уверенно и быстро; где не мог взять умом,брал силой. Все знали: напрашиваться к нему бесполезно, Ульв объединялся только с Теей и Тео, своими одногруппниками. Иногда еще приглашал в команду Симону, девочку, которой помимо красок и кистей ни до чего не было дела.
– Ульв отказал Марисоль, думаю, это получилось грубо. Вроде как, он ей что-то сказал теми же словами, которые она мне говорила. И теперь Марисоль злится, что я ему жаловалась.
– Ульву? Ну да, к нему только жаловаться бежать! Как будто ты с ним хоть раз общалась один на один.
Мир старших был чужим. Неуютным, странным, не поддающимся логике. Они держались отстраненно, смотрели сверху вниз, порой отпускали едкие замечания. Без конца разбирались, кто кого любит, кто кого ненавидит – и никак не могли разобраться. А Ульв и вовсе был загадкой, шкатулкой с двойным дном. Способный упасть в обморок, с трудом очнуться и тут же избить кого-нибудь до полусмерти. Элль едва могла представить, как Марисоль отважилась подойти к нему, пригласить на игру. Решить, будто тихоня Нора будет жаловаться такому, как Ульв – это из ума нужно выжить, не меньше.
– Вообще-то, мы с ним говорили. Ну как говорили… Летом недолго поработали вместе в оранжерее. Оказывается, Ульв обожает цветы, он рассказывал, как их сажать, как ухаживать. В перерыве учил плести венок. У меня ничего не получалось: отвечала невпопад, а с венком вообще беда. Вот и все.
– Да уж…
Элль невольно посочувствовала