Времена года. Рита Гетман
грязь и пыль. Мне же приходится все делать вручную: орудовать «пылесосом», таким громоздким и неудобным, или того хуже – протирать шкафы тряпкой.
Сегодня воскресенье, и поэтому все дома. Вот я прохожусь по бежевому ковру в гостиной, и Мэттью, будто решая облегчить мне задачу, поднимает ноги, чтоб я мог пропылесосить этот участок.
Я живу в квартире ребят уже почти неделю. И весьма неплохо устроился. Серьезно. Кажется, я даже понемногу начинаю их понимать. Меня больше не связывают и не оставляют в ванной комнате.
– До чего же ты жалкий, – сказал мне Алан в тот самый день, который я провел на кафельном холодном полу ванной, – просто уму непостижимо.
Он криво усмехался, но скорее с некой затаенной болью, – так мне показалось. Алан сел на пол, пытаясь заглянуть мне в глаза, но я усиленно отворачивал лицо от него.
– Слушай, Колин: я довольно слабо связал твои руки и, если бы ты захотел, мог бы без труда освободиться. Ты ведь крепкий парень и на вид сильный. В чем дело? Кроме того, Джастин кинул тебе пачку сигарет, а внутри лежала зажигалка. Мог бы подпалить веревку, и так же легко освободиться. Почему ты даже не попытался? Что с тобой не так? Неужели такой послушный?
Я не знал, как ответить ему. Алан вздохнул.
– Юродивый ты. Ладно, зато я знаю: не стоит ждать от тебя какой-то выходки, слабак.
Пусть так. Я был со всем согласен. Когда Алан освободил меня, наблюдая, как я потираю запястья, я спросил: не мог бы он вернуть мне ту «вещицу», что нашел за стиральной машинкой?
– Она настолько важна для тебя?
– Мне кажется, это единственное, что может раскрыть тайну моего прошлого, – сказал я.
– Ты знаешь, что это такое?
– Нет. Оно лежала в моем кармане. С самого начала, – я сглотнул.
– Ну, а теперь пусть полежит у меня, – Алан скривился в усмешке и пожал плечами.
Я почувствовал: ему нет никакого дела до клевера. Едва ли он сумеет понять, каково его истинное предназначение. И не догадается, как его запустить. Значит, все в порядке. Хотя, когда я ложился спать, не мог избавиться от смутного чувства тревоги: а если кто-то из них случайно сломает клевер или запустит его, отправившись в небытие прошлого? Что ж, тогда я останусь в этой трехкомнатной квартире и заживу жизнью обывателя начала девяностых годов двадцатого века, пока сюда не нагрянет полиция, и не спросит, кто я такой.
Джастин купил мне одежду. На второй вечер моей жизни здесь, он небрежно бросил пакеты возле меня.
– Вот. Купил все на свой вкус. Я так думаю, тебе не принципиально, что носить? Померь. Не подойдет, сам съездишь туда и поменяешь.
Меня тронула забота, проявленная Джастином к чужому и бесполезному человеку, каким я сейчас выглядел. Подошло все, кроме кофты: она слегка на мне болталась.
– Сделай вид, будто так надо, – пожал плечами мой благодетель. Джастин придирчиво посмотрел на меня, потирая подборок: – а тебя не стыдно теперь показать полицейским. Похож на человека.
Мне стало не по себе от упоминания правоохранительной службы, но я не показал виду.
Обычно я вставал чуть раньше Мэтта. Варил кофе,