Времена года. Рита Гетман
лестнице: от простого кондитера до менеджера. Терпеть не могу свою работу.
– Но как вы подружились с Джастином? Как я понял, вы поначалу не были такими уж близкими приятелями, – спросил я.
– Тут все просто: мы привыкли друг к другу, – он мягко улыбнулся. – Как-то так вышло, что мы друг друга не бесили. А это самое главное. У меня характер уживчивый, гибкий, я с кем угодно могу найти общий язык. Джастин тоже неконфликтный и терпеливый, если его не доводить, конечно.
На кухню зашел Алан. Он посмотрел на нас, взглядом придирчивым и строгим, но ничего не сказал, а лишь достал из холодильника банку с каким-то энергетическим напитком: он поглощал их в громадных количествах.
– Алан, слушай, а когда ты последний раз ел? Я видел тебя за этим занятием ровно год назад, – Мэтт вскинул бровь.
Алан открыл банку, сделал большой глоток, понуро взглянул на Мэтта и только затем изволил ответить:
– Других забот больше нет?
– Да я же волнуюсь!
– Поволнуйся о ком-нибудь еще, – фыркнул Алан и быстрым шагом удалился.
– Он странный, ты думаешь? – усмехнулся Мэттью. – Но Алан нас однажды буквально спас. Та наша с Джастином квартира сгорела, и хорошо, что никого в тот момент не было дома. Алан предложил пожить у него. Первое время, пока мы не найдем чего-то подходящего. А мы здесь остались. Кажется, это всех устраивает.
– Похоже на то.
– Еще бы. Квартира гигантская, Алан не зарабатывает так, как раньше. В течение года с ним расторгли контракты почти все. Он бы не потянул аренду самостоятельно. Но не в этом дело, конечно.
– Понятно.
Мэтт кивнул.
– Алан – фотомодель, и вредный, как чёрт знает что, и смог сработаться только с кузеном. Они какое-то время сотрудничали, потом подружились. Вроде как у них много общего. Я имею в виду, оба такие целеустремленные, пробивные, честные. Куча слухов про них ходила и ходит. Кажется, их это мало заботит. А нас и подавно. Верно?
– Верно.
Я вышел из кухни, оставив Мэтта наедине с его мыслями и историями. Я кое-что вспомнил. Сегодня мне приснится сон о прошлом.
Глава 4. Он, свесив ноги, сидел на Олимпе
1
Теперь каждую ночь я жду сна о зеленом поле. Мне неинтересна природа или военные самолеты; я хочу вновь поговорить с тем молодым человеком, лицо которого расстреляли в упор.
Мне кажется, внутри каждого из нас есть комод, где хранятся воспоминания. В нижних ящиках его лежат те записанные на пленку памяти моменты нашей жизни, о которых мы по разным причинам предпочли забыть. Но вот ты входишь в старую комнату с обшарпанными стенами, куда однажды убрали этот предмет, и медленно подходишь к громоздкому деревянному комоду, не сводя взгляда с тех ящиков. Ты выдвигаешь их, внимательно изучая содержимое, потому что больше не в силах «забывать».
Я видел сон. И это был сон-воспоминание.
Признаться, я удивился, когда раскрыл глаза и увидел, что нахожусь не посреди зеленого поля, а в какой-то просторной полупустой