Времена года. Рита Гетман
все равно: лишь бы вырваться подальше от кремов, пралине и бисквитов. Я знал, что у меня есть кузен в Лондоне. Он как-то приезжал к нам, но мы не сумели подружиться.
Он тогда показался мне заносчивым и высокомерным. Он будто мнил себя слишком крутым для провинциального двоюродного брата, который еще и был младше его на два года. Единственное, что ему нравилось, это выпечка моего отца. Джастин был сладкоежкой, и остается им до сих пор. Да, мы с Джастином кузены. Не похожи, правда? Когда я собрался в Лондон, то обратился за помощью к нему. Я слышал из разговоров родителей, что Джастин живет отдельно и уже работает фотографом. Его номер я нашел в записной книжке матери. Помню, как нервничал, когда звонил. Не надеялся услышать что-то доброе от этого парня. Мой голос дрожал, я с трудом подбирал слова, но все же спросил: можно пожить у тебя первое время, пока я не обустроюсь?
А он такой: «Ладно, приезжай. Захвати только бельгийских вафель».
И все! Джастин, на самом деле, самый добрый человек на свете. Только это не поймешь сразу. Я сказал родителям, что кузен пригласил меня в гости. Они удивились: думали, что я с ним не общаюсь. Но дали добро на поездку.
Джастин встретил меня на вокзале, даже взял у меня чемодан. Устроил небольшую экскурсию по Лондону, и вообще, был очень любезным. Я только изумлялся произошедшей с ним метаморфозе: куда делся тот задающийся вредный подросток? Когда мы добрались до его однокомнатной квартиры, очень неуютной, запущенной и грязной, но тогда показавшейся мне просто лучшей, Джастин спросил:
– И чем ты будешь заниматься? Зачем приехал? Как у тебя с деньгами?
Я только мямлил что-то в ответ – о колледже и литературе…
– Дурак? Нет, здорово, конечно, когда следуешь за мечтой и все такое, но ты дурак. У тебя талант есть? Усердие? Сколько рассказов ты уже опубликовал? Знаешь, я терпеть не могу всех этих идеалистов и мечтателей, у которых кроме грандиозных планов ничего нет за душой. Если хочешь чего-то добиться, одной мечты недостаточно. Работать надо.
Меня его отповедь ужасно расстроила. Я только и мог, что надуться и демонстративно выкурить две сигареты подряд, пачку которых купил в первый раз – именно в тот день приезда в Лондон. Джастин рассмеялся моей неуклюжей попытке выглядеть взрослым.
– Мэтт, у меня нет никаких особых причин поддерживать тебя. Родственные связи ничего не значат. Впрочем, гнать тебя в шею тоже нет никаких резонов. Плати половину аренды и живи, сколько влезет. Только веди себя нормально, – вот и все условия Джастина.
Чуть позже я написал родителям письмо. Отправлял его с чувством приближающегося Апокалипсиса. Но отец и мать отреагировали до обидного спокойно. «Мэттью, мы ценим твое желание и право вести самостоятельную жизнь. Но надо было предупредить заранее. Надеемся, ты сумеешь обустроиться. Но помни, что ответственность целиком лежит на тебе, поэтому не проси нас о денежной помощи. У отца трудные времена: здоровье не то, кредит…»
Короче, они вовремя избавились от меня. Точнее, я вовремя смылся.
Первые пару месяцев я только и делал, что сидел