Времена года. Рита Гетман
Наверное, мне импонировала его доброжелательность и некая скрытая сила духа. Странно: в наше время таких людей не найти. Все были запуганными трусливыми червяками, которые так и норовят спрятаться по своим маленьким домам и поскорее выключить свет, чтоб военная полиция не заглянула к ним, если они не соблюдают режим затемнения после десяти вечера.
– Что ты так на меня смотришь? – улыбался Джастин, а я ловил себя на мысли, что хочу проводить с ним больше времени. Наверное, я бы сумел рассказать ему правду о себе. Он бы понял.
– Кажется, ты кого-то напоминаешь мне.
– Неужели! Подумай над этим. Вдруг всплывет в памяти что-то.
Я остался на кухне, чтоб осмотреться вокруг. Здесь уютно. Мне нравился большой круглый стол, за которым мы завтракали все вместе в первый день. Мне нравилось, что верхний свет можно оставлять зажженным хоть на всю ночь. И мебель, – эти громоздкие шкафчики, ящики, – мне тоже нравилась. Интересно: такое есть в домах у всех или только у этих парней?
Алан приходил в разное время. Он мог вернуться в шесть вечера или в девять, или в полночь, или в час ночи, а один раз вообще вернулся под утро и проспал весь следующий день. Я старался не попадаться Алану на глаза. Сразу уходил из кухни, если к моменту его возвращения был там или если слышал, как он поворачивает ключ в замочной скважине, вырубал свет в гостиной и притворялся спящим.
– И долго ты собираешься бегать от меня? – спросил он, когда я хотел, как обычно, прошмыгнуть мимо него.
– Я не бегаю. Просто не хочу вас беспокоить.
– Так-так. Боишься, значит?
– Нет, я вас не боюсь.
Алан усмехался.
– Это смешно. Иди к черту, Колин. Идите все к черту, – он сел за стол и уставился прямо перед собой. Я сделал еще одну попытку свалить по-тихому, но Алан вдруг спросил меня: – скажи, пожалуйста, во сколько сегодня вернулся Джастин?
– В половине девятого.
Алан хмыкнул.
– Он должен был меня встретить. Мы не договаривались, но он должен был. Раньше всегда встречал. Если бы встретил, мне не пришлось бы тащиться на эту долбаную вечеринку. Я потерял вкус к ним еще пару лет назад. Напыщенные болваны, приторные коктейли, такие же приторные разговоры, и ни одного подлинного человека. Впрочем, забей. Тебе-то что до этого? Все равно ничего не понимаешь, – он грустно улыбнулся и сделал глоток кока-колы. Держа бутылку в руке, Алан внимательно её рассмотрел, как будто видел впервые.
– Кола, энергетики, сигареты и салатики. Дорогие шмотки, парфюм и глянец. Меня от этого всего тошнит. Колин, я просто мечтаю сожрать нормальный кусок мяса, а потом заесть его картошкой, и впихнуть в себя громадный торт из кондитерской Мэтта. Еще я мечтаю о тарелке спагетти и о пицце. А после – залезть в бесформенную футболку, старые джинсы, которые никогда не входили в моду, и завалиться на весь день с книгой. Да, именно так. В телевизоре мелькают все эти рожи, на журналы у меня аллергия, а книги – словно заповедник. Ничего, мне осталось продержаться недолго: еще пару лет, и я выйду из срока годности.
Я не знал, как мне уйти. Все, что произносил