Бойся мяу. Матвей Юджиновский
Восемь утра! Лихо он! Или это его сны перешли на деревенское время?
Побежал в туалет – уснуть снова не вышло бы. После умылся, позавтракал. И оставшийся час до матча поглядывал на часы со стеснительной кукушкой. В нетерпении играл с грузиками, подгоняя их. Это, конечно, не помогло. Мучил сестер вопросами, будут ли они смотреть игру и с каким счетом, они думают, она закончится. Наконец, его не прогнали с кухни, и он вспомнил вдруг про краски.
Началась реклама. Оля с Ларисой вернулись на кухню, хотя и так посидели у телевизора минут десять.
– Надо было забивать, а они пропустили. Бестолковые, – выругался дядя Юра, поднялся великаном из своего кресла, подошел к ящику и переключил канал.
Катька полусонная валялась на разложенном диване.
– Вся надежда на Сычева, – заключила она и повернулась на спину.
Женька вышел из оцепенения. Это был последний матч в группе. Решающий, за выход в 1/8 финала. И да, надо было забивать, надо было выигрывать.
И это по-прежнему возможно, напомнил он себе. Так, что вскочил с кресла.
– Сейчас все будет. Время еще есть. Сейчас, сейчас. Два гола. Два-то уж забьют! – запричитал он, затем смолк. Вышел в кухню. Потом дальше в сени и во двор.
Главное – верить, кивал он себе, ребята смогут. Хотелось оказаться на стадионе. Кричать и гнать их в атаку. Или где-нибудь на площади перед большим экраном. Даже несмотря на то что случилось после матча с Японией. Отчего-то погромы и дикая, бушующая толпа не пугали. Манили, будоражили.
Но больше хотелось, конечно, оказаться на поле. Игроком, вышедшим, к примеру, на замену. Получить мяч и рвануть к воротам, обводя и ускользая. Пробежать полполя и вдарить хорошенько по мячу.
И это по-прежнему возможно, не забывал Женя.
На дворе в «гляделки» с петухом играл Сашка. Женек удивился и слегка засовестился даже, что в своем предвкушении долгожданной игры не заметил, что братика не было с ними в зале.
– А ты чего не болеешь? – поинтересовался у него.
Братишка странно посмотрел и буркнул:
– Я подышал уже ингалятор, поэтому.
Петух подкрался к нему ближе. И когда Сашка отвернулся от Жени, то застигнутый врасплох подскочил на месте и шустро сбежал к крыльцу. Петух гнаться и не думал. Женек улыбнулся:
– Да я не про это. Я имею в виду, чего футбол не смотришь, за наших не болеешь?
– Ну, мне отсюда слышно, – кивнул он на отворенное окно.
– Это же не «Песня года» какая-то, тут смотреть надо, – уговаривал Женя. – Болеть.
– А как? – внимательно уставился братик.
– Как?
– Ну да, научи, – улыбнулся он.
Женек почесал макушку:
– Ну, как? Кричишь и пальцы скрещиваешь.
– И все?
– Вскакиваешь, подпрыгиваешь. Руки вверх! Размахиваешь ими, трясешь, – пытался изобразить Женек. – Смеешься там, поешь. Или плачешь, ругаешься. Не знаю, колотишь кулаком по столу. Или обнимаешься.
– Но зачем? То есть почему? – спросил Сашка. И, не сдержавшись, покосился опасливо на петуха. Тот замер на месте в двух метрах, лишь мотал головой.
– Так