Том 3. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль. Лгало… и Подлыгало…
когда-нибудь: «Если ты будешь так кривляться, я тебя любить не буду!»? На самом же деле они имели в виду другое. А именно: «Слушайся меня!» На чём тут сыграно? На слабине остаться одному. Это страх или уважение перед опытом? А может, что-то другое? Ведь, как правило, каждая язь души связана с несколькими чувствами. С одной мытью бывают связаны и три, и пять, и семь серебрин, и больше бывает.
А говорили вам родители: «Не будешь делать уроки, станешь дворником»? Что они хотели этим сказать? Точнее, сделать? К чему побудить и для чего? Не опять ли: «Слушайся меня!»? Да, в этаком наставлении есть забота. Только о ком? О вас или о себе? И о вас тоже. Но больше о себе. 50 на 50? Или тут другое соотношение? Ответьте сами себе. Только наш социальный статус, или «место под солнцем», зависит в том числе и от наших детей. А серебрина, за которую тут тянут, – страх. И не только. Смотрите сами. Дать тут точную пропись невозможно, да и не нужно. Тут прямо в душу смотреть нужно, чтобы сказать, какие чувства льются из человека.
Играют на чувствах, давя на жалость, на неуверенность в себе, или, наоборот, на чувство важности. Удивительно, но эти две особенности вполне уживаются в каждом из нас. И неуверенность в себе, и чувство того, что я всё же самый-самый. Но и тут, взывая к слабинам человеческим, говорят этому дураку: «Слушайся меня!» А затем предлагают к воплощению определённый образ.
Про дурака мы тут тоже упомянули неспроста. Язи душевные есть наши слабины. И хотя мы стремимся спрятать их, чтобы быть неуязвимым, они всё же выходят в мир дураками. Или дундуками. Так называли глупое в нас. Оно дурак, но дурак – это и чистый лист, с которого Царь начинается. Такого дурака в той ветви казачьего Спаса, с которой мы соприкоснулись, называли малахтарь. Это дурак-победитель. И он отличен от дурака-дундука. Вот старики и разделяли малахтаря от дундука, чтобы казу эту распутать. Ну, видят люди дундука-дурака, или голого короля, и всё тут. Серьёзного-серьёзного. Кстати, чрезмерная серьёзность есть мета этого дурака. Не сосредоточенность, не печаль. Но именно серьёзность. А если не замечают его, дурака, то только по договору о взаимной пощаде. Есть такой в обществе.
Вот, к примеру, мы видим этакого уверенного в себе и преуспевающего мужчину. Красавец, здоровьем пышет, силой веет, улыбкой разит. Женщины от такого без ума. Но дурак же! Положа руку на сердце, попробуйте опровергнуть это. Мол, не дурак. Вы не скажете так только потому, что сами дураки. Договор о взаимной пощаде-то действует.
В общем, слабины шествуют в мир дураками. И стоит этого дурака польстить, в сути, обмануть, или поиграть на дураке посредством серебрин, мы растеребим язь, соответствующую дураку. Растеребим рану. И боль возмутится. При этом человек станет слепым, глухим и «деревянным». Он потеряет картину мира. Вот тут ему дадут образ к действию. Он примет его как свой. И будет исполнять. Образ даётся словом. Но в то же время все эти образы уже вложены в культуру. Потому иногда даже не надо ничего ему предлагать.
Образ можно подать словом. Например: «А слабо тебе с парашютом спрыгнуть?» Тут дурака гордого растеребили через чувство гордости, САМца, и образ нужный вложили. Не с парашютом спрыгнуть, но слушать меня и… спрыгнуть с парашютом.
Но это всё всем хорошо знакомо. Каждый психолог об этом