Бежала по полю девчонка. Людмила Андреевна Кузьмина
могла бы идти в школу. Читала я довольно бойко, осваивала и письмо, подражая старшим братьям. К тому же в этом году отправилась учиться моя закадычная подружка Зойка Конюхова. Но именно в этом году вслед за старшими братьями Герой и Женей я заболела корью. Они переболели нормально, а у меня случилось тяжёлое осложнение на уши: гнойный отит. Сейчас это заболевание с помощью антибиотиков благополучно лечится, но тогда после войны и обычных-то лекарств не хватало – всё шло в военные госпитали. Меня лечили доморощенными средствами – компрессами, тёплыми вливаниями в уши масла. В первый, самый острый период болезни страдала я ужасно! В ушах стреляло, любое прикосновение к вискам отзывалось сильнейшей болью. Когда началось гноетечение, стало немного полегче, но болезнь перешла в хроническую форму, отчего я стала терять слух. В дальнейшем это снижение слуха мешало мне всю жизнь. Тем более мешало во время школьных занятий. Приходилось приспосабливаться к моему физическому недостатку. Сколько помню я себя в школьные и студенческие годы, я всегда сидела за первой партой или столом, но и это не всегда помогало – я не всех преподавателей слышала, и основным моим подспорьем учения были не столько слова преподавателя, сколько учебники и записи в тетрадях с доски.
Так что и в деле моего учения я с полным правом могу сказать, что всеми своими познаниями я обязана книгам. Преподаватели являлись для меня как бы лоцманами в море знаний, что также было очень важным. Без них можно было просто утонуть в этом безбрежном книжном море.
Итак, школьный год 1946–1947 был ещё без меня. А я безумно хотела ходить в школу, как моя подружка Зойка Конюхова! Я завидовала её школьной форме, особенно белому фартуку, надеваемому лишь в парадных случаях – в первый школьный день или в праздничные даты. В остальных случаях в школу ходили в обычной будничной одежде – кто в чём.
Помню один зимний день. Зойка в школе, и мне скучно до невозможности. А главное, очень хотелось посмотреть, как проходит урок. Набравшись храбрости, я оделась по-зимнему и отправилась в школу, благо идти-то было совсем недалеко; только пересечь узкий переулок.
Войдя в школьное здание, я попала в тёмные сени, через дверь классной комнаты до меня доносились неясные звуки и отдельные слова учительницы. Чуть приоткрыв дверь, я заглянула в класс. Увидела знакомые мне лица ребят, которые сидели за партами и писали. Увидела свою подружку, сидевшую за второй партой. Учительница писала мелом на доске и не видела меня. А я проскользнула в класс и, как была в валенках и в пальто, присела на корточки у входной двери, привалившись спиной к стене.
Ученики зашумели. До меня донеслись возгласы: «Люська Кузьмина пришла!» И тут учительница повернулась ко мне, но, вопреки моим страхам, не выставила меня из класса, а приветливо сказала:
– Что, Люся? Учиться пришла? Ну раздевайся, садись рядом со своей подружкой.
Я торопливо сняла пальтишко и бросила его у двери прямо на пол. Учительница подняла пальто, повесила его на спинку стула. А когда я заняла место за партой