Джексонвилль – город любви. Даниил Юрьевич Яковлев
абсолютно непонятным для него причинам, в тот момент разговора, когда страх Кольцова перед разоблачением в грязных шашнях на «Бригантине» оформится в определенный результат, а именно, – решимость помочь ему в серьезной борьбе с Горбенко, Федор Петрович вдруг перестал реагировать на придуманные им уловки. Никакие ухищрения не помогали. Кормыченко, несколько раз попробовав особенно жестко надавить на психику Кольцова, не получил желаемого результата и вынужден был спустить разговор на тормозах. На счастье, в дверях уже пару раз показывалась испуганная секретарша, молодая, миловидная женщина с наивным лицом телки, укушенной в задницу слепнем. Она заговорщически пыталась делать Кормыченко какие-то китайские знаки через щелочку, и когда дверь приоткрылась в третий раз, Василий Григорьевич с деланным недовольством воспользовался удобным моментом:
– Ну, что у вас там опять стряслось? Я же сказал: ни с кем, ни для кого!
– Василий Григорьевич… – робко начала секретарша.
В это время Кольцов очнулся от своих сексуальных грез.
– Право, Василий Григорьевич, не стану я тебе мешать. Еще вечером встретимся, поговорим, – и Кольцов встал из кресла.
«Как же, поговоришь с тобой у Фаины вечером! Небось, налижешься до полусмерти! Ладно, раз уж ты все равно с крючка соскочил, на хрена ты мне здесь сдался! Ну, ничего, нужно тебя напугать по-настоящему, найдем способ, напугаем! Все равно я тебя заставлю мне помочь, хочешь ты этого или не хочешь!».
– Вот, всегда ты так, Вера, встрянешь, сколько тебя учить! Ты уж не взыщи на них, Федор Петрович, все – деревня неотесанная! Чего стоишь, выйди! Я сейчас! Посиди еще, Федор Петрович!
– Нет, Вася, спасибо. Знаешь, пройдусь, вдохну вашего, – на секунду Федор Петрович запнулся, а потом решительно закончил, – нашего воздуха морского.
Василий Григорьевич широко и понимающе улыбнулся:
– Нет проблем, только не задерживайтесь, в шесть я заеду.
Для Кормыченко все было яснее ясного: «Сейчас закатится наш Федор Петрович к Зое, как-никак, давно не виделись… недели две, кажись, шуры-муры, ну не целоваться же им взасос вечером при Алле! Хотя я Федора никак не пойму, чего это ему вздумалось опять Зою подрючить? Ну ладно, тогда, по молодости. Да и Зоя была баба в соку – в самый раз, то, что надо, ничего что старше, это для молодого мужика очень даже интересно! Ну а теперь то что? И стоит же у него хуй на пенсионерку!».
Кольцову было безразлично, что подумает Кормыченко, в конце концов, их отношения с Зоей никогда не являлись для Василия секретом. К тому же, Федор действительно собирался зайти к ней, но для Кольцова это был не просто, и не столько поход налево, к старой во всех смыслах любовнице, ему предстояла еще одна встреча с прошлым, сладостные и болезненные воспоминания о котором он так лелеял несколько последних месяцев. Это также могла быть и встреча с будущим, здесь в Джексонвилле, будущим призрачным и неопределенным.
– Спасибо,