История Лоры Виттеншлегер. Мишель Дарби
для того, чтобы их оставили в покое.
Рубенсита была профессионалкой. Она вошла во вкус нищенского «дела» и уже не могла от него отказаться.
Такси лихо промчалось по центру Полтавы, потом по улице Октябрьской и Циолковского и выехало на окраину города.
Тамошняя «хата» ничем не отличалась внешне от множества частных домов, стоящих неподалеку от пятиэтажек. Официально она принадлежала спившемуся туберкулезнику Рудяку, сухому, длинному «як гиляка» шестидесятилетнему мужику, который время от времени менял туберкулезную больницу на
лечебницу для лиц с алкогольной зависимостью. Во время рецидивов он мало находился у себя дома, больше слонялся по улицам Полтавы, собирая бутылки, спал на скамеечках в городских парках. «Жильцы» платили ему за постой и использовали дом для бесконечных явок и сходок. Ближайшими соседями были пенсионеры, которые уже устали от потока людей, протоптавших тропу вдоль их заборов. Они, однако, не жаловались, опасались мести подозрительных жильцов, частенько подсматривая за ними тайком, осуждая их.
Бритоголовый высокий сорокалетний мужик в модных отутюженных брюках и дорогом свитере встретил Рубенситу на пороге дома. Об Иннокентии в городе говорили разное. Однако в тюрьме он точно не был. Характер имел неуравновешенный, несмотря на внешние манеры. Никто из соседей не догадывался о роде занятий этого нетипичного бандита. Да он на бандита мало походил. Вежливый, веселый. Можно сказать, красавец. Его мужественность нравилась женщинам и у него их было много, как поговаривали. Его лицо было продолговатым, глаза голубые, выразительные, а смотрел всегда, словно целился. Бледная кожа протестовала против загара, на солнце она приобретала неприятный красноватый оттенок и, если присмотреться, то на лице просвечивало множество мельчайших прожилочек, появившихся от курения гашиша.
В милиции догадывались, чем занимался интеллигентный бандит. Несколько раз следователи чуть не взяли его «на живом». Но всегда дело закрывали за недостатком доказательств. Профессия у Иннокентия была элитарная для бандита – он был киллером. Само слова «киллер» не вошло еще в моду в то время. В народе говорили, что кто-то кого-то за деньги убил или «заказал». Но Иннокентий был профессионал своего дела, чем и гордился. Он «убрал» на своем веку пятнадцать кому-то очень мешавших человека в разных концах безграничного советского пространства и имел в нескольких «вражеских» западных банках кругленькие суммы.
В Полтаве у него жила единственная родственница – материна сестра, которую он часто навещал и давал деньги, делал в доме ремонт, помогал по хозяйству. А «на хате» он появлялся, так сказать, у друзей. Нос держал по ветру, выжидая очередного клиента.
Он молча завел цыганку в дом, закрыл за ней плотно дверь.
– Здорово, красавица! – Густым красивым баритоном поприветствовал он ее и улыбнулся уголком рта.
Ляля, увидев незнакомого дядю, заплакала