.
чтобы к тебе обращались по кликухе? – Рамиль говорил жёстко, не скрывая злобы, ладони его были сжаты в кулаки, готовые пуститься в дело. – Что скажешь, Багор? Вспомнил меня?
Выкрикивая последнюю фразу, Рамиль наклонился так, чтобы их глаза были на одном уровне. Человек с недоумением смотрел на Рамиля, видимо непривыкший к такому обращению, он явно не понимал, что происходит.
– Рамиль, пойдём отсюда, – позвала его Лия, стоявшая до этого в сторонке, испугано наблюдая, как ее муж кричит на человека в инвалидной коляске. За десять лет, что они были знакомы, она ни разу не видела, чтобы он на кого-то кричал, считая его эталоном спокойствия.
Услышав это имя, человек изменился в лице. Оно стало наливаться яростью: кривой рот исказился в зверином оскале, в глазах появилась злость, а на шее и лбу вздулись вены.
– Узнал, – уже спокойным голосом протянул Рамиль, продолжал его мучить, – как видишь, я жив и здоров. И ничего ты со мной не сделал.
Он взял его голову двумя руками, наклонился и прошептал в ухо:
– Лучше бы ты тогда сдох, как твой братец! Глядишь, не пришлось бы твоей матери подтирать тебе зад всю твою никчемную жизнь.
Голова человека тряслась в припадке, у рта появилась пена, а из глубины глотки вырывался приглушённый рев. Сейчас он напоминал Рамилю затравленную бешеную собаку, не вызывавшую ни малейшего сожаления. Рамиль демонстративно плюнул в его сторону, затем подойдя к Лийе, взял ее за руку и потянул в сторону школы.
Напуганная происшедшим, Лия какое-то время покорно и молча, шла рядом с Рамилем. Но любопытство пересилило, и она все же спросила его, кто это был и почему он так себя вёл. Рамиль словно и не услышал вопроса, шел весь погруженный в себя. И только когда она уже и не надеялась услышать ответа, он начал говорить:
– Это был самый отъявленный негодяй, когда-либо встречавшийся в моей жизни. Порождение чистого зла. В нем нет ни капли добра или сострадания. Ведь столько лет прошло, половина жизни, а зло в нем только усилилось. Это я увидел в его глазах. Если бы не инвалидность, сколько ещё человеческих страданий могло быть у него на совести.
Рамиль говорил напряжено, сбивчиво, словно вновь переживал трагические события прошлого. Видя это, Лия не стала дальше мучить его своими расспросами, тем более что они подошли к школе, и всё внимание Рамиля было сейчас приковано к ней.
Вид школы был удручающий, блага цивилизации явно не коснулись её. Потемневшая от времени и потрескавшаяся шиферная крыша, облупившаяся краска на старых деревянных оконных рамах, местами заросшие мхом стены из красного кирпича.
«Хорошо, что Фархат Шаукатович не видит этого» – думал про себя Рамиль, глядя на здание. Зато школьный приусадебный участок приятно удивлял. Аккуратные овощные грядки были прополоты и политы, стволы садовых деревьев красиво окрашены, а цветочные клумбы изумляли своим разнообразием. Рамиль с ностальгией смотрел на всё это и никак не мог понять, что твориться в его душе. Ему было радостно и тепло при виде высоких елей и раскидистых яблонь, которые