Сафонов. Юрий Переверзев
не проявлялась, поскольку все давно знали его Лизу, а Боря Тесленко однажды выразил общее мнение, сказав: «Повезло Жорке…», – Жорой называли Пешнева сокурсники, поскольку полное его имя было Георгий.
Другое дело, когда выходили замуж студентки. В редких разговорах на эту тему отмечалось, что их замужество было делом естественным: девушки всегда стремятся создать семью, у них в большей степени проявляется инстинкт продолжения рода. Косметика, укороченные юбки, глубокие декольте являлись лишь внешним проявлением этого инстинкта.
…Кадик закурил и вышел на улицу посмотреть, не идёт ли Вера. Её отсутствие тревожило его. Ему так много хотелось сказать ей, но он не был уверен, осмелится ли, а если – да, то сможет ли рассказать ей о той радости и ясности на душе, которые не покидают его со вчерашнего вечера.
Вера прибежала запыхавшаяся, в полурастёгнутой шубке.
– Не опоздала на второй час? Ты понимаешь, Кадик, отец приехал ночью, я вставала его покормить с дороги, а утром просто проспала. А кто принимает? Квиско? Ух, засыплюсь…
В аудитории она извинилась за опоздание и, сев на место, раскрыла конспект. Но прочесть ей так ничего и не удалось – Квиско подозвал её к себе.
Вера отвечала плохо. То ли она, действительно, не выспалась, то ли просто голова её была забита другим, но она мало что могла сказать в ответ на дотошные вопросы, которыми засыпал её заведующий кафедрой, и только смущённо улыбалась.
Квиско рассердился:
– Ну, что вы улыбаетесь? Что вам весело? Такие элементарные вещи не знаете! Вы бы больше занимались, а не тратили время на маникюр. Вы же инженер без пяти минут. Как не стыдно!
Александр Михайлович Квиско терпеть не мог, когда студентки приходили на зачёты и экзамены с накрашенными ногтями и губами, в нейлоновых блузках. «Институт – это то же производство, – говорил он. – Вы на работу в цех тоже придёте в таком виде? Вас же рабочие засмеют». Студенты были не согласны с ним, но девушки, идя сдавать ему экзамен, подстригали ногти, смывали лак, одевались «синим чулком».
Вере рассказывали об этой вечной придирке Квиско. И хотя она, действительно, отвечала плохо, ей хотелось убедить себя, что «придёте ещё раз», сказанное им, было вызвано только её внешним видом. Расстроенная полученным выговором, она вышла за дверь к ожидавшему её Аркадию и хотела сказать ему, что Квиско не принял у неё зачёт из-за маникюра, но вдруг возмутилась собственной попыткой солгать и просто и ясно посмотрела на Кадика:
– Я же говорила тебе, что завалюсь… Теперь пересдавать надо.
Аркадий взял её за руку и сказал:
– Ничего, Верочка, я тоже на одном нахальстве выскочил. Вместе подучим, всё равно ведь ещё экзамен…
На общие лекции сегодня они уже не пошли. Поехав за паспортом Аркадия в оранжерею, они решили обратно идти пешком, через лесопарк. Здесь было не так