Сафонов. Юрий Переверзев
молча, исступлённо, самозабвенно…
Аркадий не мог бы сказать, сколько времени они простояли так, прижавшись друг к другу, среди безмолвных деревьев. Он мог бы целовать Веру бесконечно долго, его охватило какое-то пронзительное чувство, и это не было обычным желанием, требующим удовлетворения, хотя и оно присутствовало в комплексе его ощущений, но было не главным, второстепенным. Главным было восхищение, благодарность Вере за то, что она есть и такая, как есть, неясное предчувствие ещё неизведанного грядущего счастья. Аркадий не осознавал всего этого, у него гудела голова, покалывало сердце, но ему было хорошо – так хорошо, как никогда прежде.
– Пора идти, Кадик, – сказала Вера, мягко отстранившись и накрыв его ладони своими.
Она смотрела на него чуть повлажневшими глазами, и в них прыгали знакомые искорки. Аркадий потянулся к ней, достав, чмокнул в мочку уха, рассмеялся и, легко подхватив Веру на руки, закружился с ней, меся ногами податливую землю.
– Ох, пусти, сумасшедший! – слабо воскликнула Вера, ухватившись за его шею. – Пусти, пусти, хватит!
Между двумя «пусти» она успела поцеловать его в губы, затем упёрлась руками ему в грудь, и Аркадий, остановившись, осторожно поставил её на ноги. Как прекрасна была она, раскрасневшаяся, с выбившимися из-под белой вязаной шапочки золотистыми прядями волос! Поправляя их, она смотрела на него весело и строго, как бы повторяя глазами: «Хватит! Довольно!»
3.
Семестр подходил к концу – последний, девятый учебный семестр. Через неделю – Новый год, третьего января – первый экзамен, после этой сессии, тоже последней в их жизни, – преддипломная практика, затем подготовка дипломных проектов, защита и – разлетятся кто куда друзья-товарищи…
Но сейчас об этом, казалось, никто не думал – зачёты, зачёты, завершение в спешке работы над темой в СНО и опять – зачёты… И поразил всех внезапно Витя Кутенко. Накануне последнего учебного дня, после третьей «пары», когда преподаватель вышел из аудитории, пожелав успеха на экзаменах, и все загалдели, поднимаясь со своих мест, Витя вдруг выскочил к столу преподавателя и крикнул:
– Подождите, ребята! Есть предложение…
Он выглядел несколько растерянно, сильнее обычного двигался кадык на тонкой шее.
– Опять придумал чепуху какую-нибудь? С тебя станется… Некогда, – сказал Чернов, проходя к выходу. Он старался не терять времени даром, много занимался, дома оборудовал целую лабораторию, учился лучше многих других в группе, да и знал по выбранной ими специальности больше, за что и был прозван «профессором».
– Да подожди ты… Я серьёзно… – Витя метнулся к двери, загораживая её собой. – Не орите! Послушайте минуту…
Его настойчивость увенчалась успехом. Шум стих, все повернулись к нему.
– Ну, давай, Витя, выкладывай, – сказал Сафонов, –