Бабье лето любимой жены. Людмила Волынская
вымолвить ни слова. Вадим стоял у порога, устремив на нее свой взгляд. Просто стоял и смотрел на нее. Все слова, какие только придумало человечество, не смогли бы выразить того, что сказали его глаза. Вся во власти этих глаз, она потеряла способность мыслить и говорить. Она видела только его. Она знала только то, что без него ей не нужен ни этот мир, ни эта жизнь. Не раздумывая, она пошла бы сейчас за ним хоть на край земли.
– Собирайся, – нарушил он тишину, не рассчитывая здесь задерживаться.
Эти слова вернули ее в реальность.
– Почему же ты?.. – начала было она, но Вадим не дал ей закончить.
– Я не хотел тебя вмешивать в свои дела, – в его словах ощущалась боль и усталость, – потом поймешь.
Слегка отстранив Вадима, в комнату вошел Валерьян Ефимович.
– Куда это ей собираться? – побагровев от негодования, он решил показать гостю, кто в доме хозяин.– Нет, Вадим, так дело не пойдет. Это ты там у себя начальник, – махнул он рукой, – а здесь я несу за нее ответственность перед матерью.
– Она не ребенок и вправе решать, что ей делать, – с высоты своего внушительного роста обратился он к низкорослому Валерьяну Ефимовичу.
– Она-то, может, и не ребенок, да только и ты не холостяк, – мрачно отрезал Валерьян Ефимович.
Вадим с укором смотрел на друга своего отца.
– За кого вы меня принимаете? Вы ведь говорили с отцом, значит, все знаете. Какой смысл нам сейчас жить врозь?
Валерьян Ефимович вздохнул и, глядя себе под ноги, покачал головой.
– Ладно, садись. Собраться она всегда успеет.
Вадим без видимой охоты присел на стул. Лера так и застыла в недоумении, прижимая к себе этот злополучный плед.
Валерьян Ефимович тоже тяжело опустился на стул.
– Подумай, пока не поздно, – обратился он к Вадиму. В его словах сквозила отеческая забота и просто человеческая просьба. – Она ведь совсем молоденькая. Покалечишь жизнь девчонке, как ей дальше жить? Ты в семью вернешься. А она – куда?
Вадим задумался, изучая взглядом оранжевую плюшевую скатерть на столе, слегка постукивая по столу пальцами.
– Не вернусь, – лаконично ответил он.
Всем было сейчас непросто, хотелось определенности, и вместе с тем нечего было сказать друг другу.
Первым не выдержал Валерьян Иванович.
– Ну и куда же ты ее хочешь забрать на ночь глядя?
– Я квартиру снял, – не сводя со скатерти глаз, словно читая там ответы на все вопросы, уставшим тоном произнес Вадим, – потом куплю что-нибудь.
С печальным видом Валерьян Ефимович время от времени покачивал головой.
– Ну, ну… ну, ну,… – говорил он при этом. – А что я матери ее скажу?
Лера подошла к дивану и присела на краешек. Похоже, никто этого не заметил. Она смотрела на дядю, и ей было невыносимо жаль его, растерянного, подавленного, так трогательно заботившегося о ней все это время.
– Маме