Лиза из Ламбета. Карусель. Уильям Сомерсет Моэм
миссис Кемп!
– Доверюсь вашей опытности, миссис Ходжес; сделаю, как вы советуете.
Откуда ни возьмись, явилась бутылка, миссис Кемп разлила целительную влагу по стаканам.
– Я, миссис Кемп, когда на работе, капли в рот не беру – такое мое правило, – замахала было руками многоопытная повитуха. – Вот разве только для компании…
– Ваше здоровье, миссис Ходжес.
– И ваше, миссис Кемп. Спасибо за угощение.
Лиза лежала пластом, едва дыша, с закрытыми глазами. Доктор щупал ей пульс.
– Не везет мне последнее время… – Миссис Ходжес облизнула губы. – Вторая покойница за десять дней, не считая младенцев.
– Ай-ай-ай.
– Конечно, первая была всего-навсего проститутка, а им и счет другой, верно? Они не то что порядочные женщины вроде нас с вами.
– Ваша правда, миссис Ходжес.
– А все ж таки пускай и они живут, проститутки, я имею в виду. Кто знает, как они на эту дорожку ступили. Не наше дело осуждать.
– У вас доброе сердце, миссис Ходжес. Этакая редкость нынче.
– Что есть, то есть. Хотя для моего спокойствия, да и для работы лучше бы мне быть посуровее. Я всегда это говорила. Чего мне только делать не доводилось; а все же я так скажу: я работу свою люблю, несмотря ни на что. А ведь заметьте, миссис Кемп: не всякая повитуха из любви трудится, сколько корыстных-то развелось!
Некоторое время каждая молча потягивала свое бренди.
– Легко ли, когда в мои-то годы этакое с дочкой. – Миссис Кемп вернулась к предмету, не перестававшему ее тревожить. – Я сама из порядочной семьи, у нас ничего подобного отродясь не бывало. Нет, миссис Ходжес, я самым законным манером в церкви венчалась, хоть сейчас могу свидетельство о браке показать, а дочка этакое вытворила. В голове не укладывается. А ведь я ей хорошее образование дала, миссис Ходжес, заботой ее окружила. Ни в чем она отказа не знала; я на работе надрывалась, чтоб ей сладко жилось, а она меня опозорила, всю семью опозорила!
– Как я вас понимаю, миссис Кемп!
– Я сама из порядочной семьи, а муж мой покойный, так он двадцать пять шиллингов в неделю зарабатывал, семнадцать лет на одном месте проработал. А когда преставился, его начальник уж до того красивый венок на похороны прислал, и еще говорил, никогда у них такого честного, такого хорошего работника не бывало. А я-то! Я свой материнский долг до конца исполнила, дочку только добру учила. Конечно, не всегда мы с ней, как это называется, процветали, но я ей примером была, и каким примером! Да она бы и сама подтвердила, кабы сознание к ней вернулось.
Взгляд миссис Кемп затуманился мыслительным процессом.
– Как сказано в Библии, – наконец подытожила миссис Кемп, – она мои седины опозорила. Давайте-ка я все-таки покажу свидетельство о браке. Не хочется Лизу сейчас бранить, очень уж ей худо, а только ежели оклемается, будет нам о чем потолковать.
В дверь постучали.
– Будьте так добры, миссис Ходжес, сходите поглядите, кого там еще принесло. Я не могу – ревматизма замучила.
Миссис Ходжес открыла дверь. На пороге стоял