Лиза из Ламбета. Карусель. Уильям Сомерсет Моэм
ну почему я не могу вот так же спать?
А темнота! Какая темнота заполняла комнату! Густая, жуткая; верно, такая бывает в склепах. Темнота казалась осязаемой.
Суеверный ужас охватил девушку; она чуть не молилась на слабый свет уличного фонаря, проникавший в окошко. Лизе казалось, ночь никогда не кончится – минуты стали часами, Лиза не чаяла дожить до утра. Снова ее пронзила неведомая острая боль.
Ночь тянулась, могильная темнота и не думала разжижаться, мать все так же храпела подле.
Наконец, уже под утро, Лиза забылась сном; только сон был едва ли не хуже бессонницы, потому что сопровождался ужасными видениями. Ей снилась драка, причем соперница ее не только увеличилась в размерах, но и размножилась, и, куда бы Лиза теперь ни сунулась, путь ей преграждала новая огромная миссис Блейкстон. Лиза бросилась бежать, она бежала, бежала, пока не обнаружила, что бегает по кругу, как накануне, когда пыталась улизнуть от миссис Блейкстон. Лиза металась по улицам, сворачивала в переулки, пряталась за углами, а многочисленные миссис Блейкстон стерегли каждый ее шаг и оборачивались то дверью паба, то метлою, и все перепуталось, и голова кружилась, пока наконец Лиза не подскочила на кровати, словно от толчка.
Темноту сменил промозглый тусклый рассвет. Лизины голые ноги промерзли до синевы. Рядом, как и ночь напролет, слышалось сиплое дыхание пьяницы-матери.
Долго Лиза лежала неподвижно, слишком измученная, чтобы двигаться. И все ж теперь было лучше, чем ночью. Наконец проснулась и миссис Кемп.
– Лиза!
– Что, мам? – еле слышно отозвалась Лиза.
– Сделай-ка чаю.
– Не могу, мам, – мне ужас как худо.
– Вот новость! – неприятно удивилась миссис Кемп и взглянула на дочь. – Батюшки! Что это с тобой сделалось? Глянь-ка, щеки что печка, а лоб! Так и горит! Что с тобой, детка?
– Не знаю, – простонала Лиза. – Мне всю ночь было худо, думала, умру.
– А, все понятно, – миссис Кемп покачала головой. – Ты просто не привыкши к крепкому, вот тебе и неможется. Бери-ка пример с меня – я нынче свежа, что ромашка полевая. Видишь, как вредно для организмы воздержание; кто говорит, будто полезно, тот дурак. Потому в конце концов выпить-то приходится, и гляди, как оно тяжко с непривычки.
Миссис Кемп усмотрела в случившемся перст Провидения. Смешала виски с водой.
– На-ка, выпей, Лиза. Ежели накануне кто перебрал, так с утреца ему надобно еще капельку добавить. Потому известно: клин клином вышибают. Верное стрекство.
– Убери, – скривилась Лиза. – От одного запаха тошнит. Никогда больше крепкого в рот не возьму.
– И-и, дочка, этак многие зарекались. А где нынче их зароки? В том-то вся и штука, что без этого не проживешь. Вот хоть я – уж сколько мне всего на долю-то выпало… – впрочем, вряд ли есть смысл в очередном повторении излюбленного монолога миссис Кемп.
Весь день Лиза пролежала в постели. Том справлялся о ее здоровье и получил ответ, что она очень плоха. Лиза жалобно спросила, не приходил ли еще кто, вздохнула, услышав