Лиза из Ламбета. Карусель. Уильям Сомерсет Моэм
выпрямила спину, вскинула подбородок и проследовала по улице, отчаянно виляя бедрами и с видом таким важным, словно обходила личные свои владения.
– Сосед вопил: «Послушай, Билл, ты что же – улицу купил?» – пропел какой-то юнец, и с полдюжины его приятелей подхватили: – Неужто, думаю, пробил мой час на Олд-Кент-роуд?[7]
Вдохновленные таким началом, к поющим присоединились еще человек десять.
– Неужто, думаю, пробил мой час на Олд-Кент-роуд? Мой час на Олд-Кент-роуд! Пробил, пробил, как раз пробил мой час на Олд-Кент-роуд! – надрывались Лизины соседи.
– Ли-за! Ли-за! Ли-за! – бросив петь, принялись они скандировать, и вся улица подхватила, и последовали оглушительные взвизгивания, и непристойные предложения, и продолжительный свист, и эхо долго носилось по коридору одинаковых домов.
– Спешите купить! Только у нас! Только для вас! – усердствовал местный остряк.
– Ли-за! Ли-за! Ли-за!
– Твой час на Олд-Кент-роуд!
Лиза с видом покорителя новых земель в лучах всеобщего восхищения шествовала по Вир-стрит. Она оттопырила локти и склонила головку набок и, минуя бушующую толпу, сама себе заметила: «А я молодец – не прогадала!»
– Твой час на Олд-Кент-роуд!
Лиза поравнялась с группкой вокруг шарманщика.
– Стало быть, Лиза, у тебя новое платье? – крикнула одна девушка.
– А разве не видно, что не старое? – парировала Лиза.
– Откуда оно у тебя? – с плохо скрываемой завистью спросила другая девушка.
– На дороге нашла, – презрительно отвечала Лиза.
– Сдается мне, я это платье на Вестминстер-Бридж в ломбарде видал, – заметил сосед с целью позлить Лизу.
– И что с того, что в ломбарде? Самого-то тебя чего туда понесло? Фуфайку закладывал? Или последние штаны?
– Чтоб я стал одежу с чужого плеча носить? Никогда!
– Придурок! – рассердилась Лиза. – Только подойди еще ко мне – мало не покажется! Я, между прочим, матерьял купила в Вест-Энде, а платье мне шила моя портниха, а к ней знаешь какая очередь? Так что заткнись, старый жиртрест.
– Сама заткнись, – отвечал сосед.
Лиза была настолько поглощена своим платьем и произведенным эффектом, что далеко не сразу заметила шарманщика.
– Давайте лучше танцевать, – сказала она, когда шарманщик наконец попал в поле ее зрения. – Пойдем, Салли, из нас отличная пара получится. Заводи, приятель!
Шарманщик завел новую мелодию – интермеццо из «Сельской чести» Пьетро Масканьи; прочие пары поспешили последовать Лизиному примеру, и танец продолжался с прежней церемонностью. Впрочем, Лиза всех превзошла. Если другие девушки сохраняли королевскую осанку, Лиза была величава, как императрица. Важность и достоинство, с какими она кружилась, отчасти даже отпугивали; менуэт в сравнении с ее танцем казался бы шалостью. То, что изображала под шарманку Лиза, вполне годилось для поминок примы-балерины или похорон профессионального комика. А посадка головы, а томные взгляды,
Олд-Кент-роуд – улица в юго-восточной части Лондона. Жители Вир-стрит исполняют припев песни про осла, который, на зависть соседям, достался в наследство одному семейству с этой улицы.