Этнофагия. Макс Баженов
да! – сказал он, ударив себя по лбу. – Просила передать привет от какого-то Рафаэля.
– Ясно.
Мне явно не следовало разбираться с этим на голодный желудок. Я сел за привычное место, отведённое для постояльцев, и скоро фамильяр-гарсон, появляющийся здесь лишь по вечерам, принëс мне ужин – куриный шашлык, большую лепёшку хлеба, зелёный салат, жареную картошку и добрый кувшин вина.
– Обычно я не пью вина за ужином, – удивился я, принимая посуду из рук фамильяра. – Это за дополнительную плату? Может, лучше пивка?
– Напиток вон от того мужчины, – сказал слуга, указывая на противоположный угол.
Я сощурился, пытаясь найти знакомое лицо, и чуть было не уронил кувшин, когда взгляд мой пал на знакомые тонкие льняные штаны и просторную майку сшитую на заказ. Как и другие зажиточные жители Миконоса, он никогда не уважал хитонов и накидок.
– Отец!
Мы не виделись сколько? Шесть с половиной лет, если не считать той мимолётной беседы в день моего поступления на службу. Ну ладно, честнее будет сказать, что с нашей встречи прошло три с половиной года, хотя мы с ним тогда и не успели ничего толком обсудить.
– Ешь-ешь, – сказал он, пересекая трактир по направлению ко мне.
Разумеется, я пропустил его слова мимо ушей, вскочил, пожал ему руку, а затем и обнял. Сердце моë ускорило свой бег, кровь прилила к вискам, и у меня даже чуть закружилась голова. Такой знакомый запах. Запах папы. Как он умудряется сохранять его? Мне кажется, что от меня каждый день рази́т по-разному, в зависимости от места, в котором я несу свою службу.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я, отпрянув и вглядевшись в его лицо внимательнее.
У отца явно добавилось морщин. Да и седина, когда-то украшавшая его голову благородным пепельным оттенком, теперь почти полностью покрыла её. Только щегольская бородка сохранила пока свой густой оттенок, но и ей скоро придётся сдать свои позиции.
– Я, по-твоему, не могу приехать к сыну просто так? – хитро сощурившись, спросил он.
– Если бы мог, приезжал бы?
– А ты по-прежнему неплохо фехтуешь словом, – заметил папа.
– А ты по-прежнему не сказал мне, зачем приехал.
– Неужели, с тобой не сработает даже и лесть? – делано восхищается он. – Растёшь! Похоже, в Корпусе действительно учат чему-то полезному!
– Этому научил меня ты, когда объяснял, как переводить тему, чтобы не отвечать неудобные на вопросы.
– В самом деле?
– А вот это было слабовато, – заметил я.
Отец рассмеялся.
– Ладно, этот раунд твой! Ох, как же я скучал по нашим словесным баталиям! Пойдём-ка, сядем, я тебе всё расскажу, ну и ты заодно поделишься, как у тебя складывается. В любом случае в этот раз я надолго. Не ручаюсь, что видеться будем часто, но уж точно чаще, чем раньше!
– Хорошо!
– Да, – согласился отец, садясь за стол.
– Ты ел? – спросил я.
– Да, Тëмыч. Я поел. Кушай.
"Тëмыч"! Это обращение бесцеремонно