Разбитые судьбы. Турана М.
какую чудовищную ошибку совершала. Шесть месяцев я давала сильнодействующее сердечно-сосудистое лекарство невиновному человеку. Его выписали маме, и купить можно было строго по рецепту. Я знала, что если принимать его будет здоровый человек, то оно может вызвать инфаркт.
Как только я узнала правду, сразу перестала травить шефа. И была рада, что все обошлось. Но спустя месяц известие о смерти начальника, как гром средь ясного неба обрушилось на мою голову.
Находясь в страхе и панике, я бежала из страны. Понимала, что в любой момент меня могут раскрыть. Мама уже была в Польше и начала терапию перед операцией. Мне нужно было находится рядом с ней.
Первое время я не могла уснуть. Стоило закрыть глаза, как погибший всплывал перед ними. А если и удавалось уснуть, то просыпалась я в холодном поту. Меня не покидало чувство, что за мной гонятся и преследуют.
Сейчас, возвращаясь назад, я думаю о том, как я могла совершить подобное? Что руководило мной? И в голову ничего не приходит, кроме мистики. Может быть, молва о том, что дьявол живет среди нас и проникает к нам в душу, правдива? Я была словно одержима и поглощена темнотой.
Грудь будто наполняется свинцом. Чувство вины вызывает головокружение и нехватку воздуха. Прохожу в ванную комнату. Залезаю под душ и включаю холодную воду. Хочу, чтобы она остудила вспыхнувшее внутри пламя. Встаю под струи воды.
Я считаю, что заслужила оставшуюся жизнь провести за решёткой. Поэтому до сих пор не могу понять мотивов Рустама Низами. Он должен презирать меня и стараться разрушить мою жизнь. Но делает противоположное.
Может благородство у него в крови.
Подсказывает внутренний голос.
Покидая душевую кабинку, я продолжаю думать обо всем, что произошло со мной. Прокручиваю в голове слова Рустама, каждую его фразу. Разбираю их по смысловой нагрузке, по буквам. Ищу подтекст.
Вступаю в спор с собой. Часть меня хочет верить ему. Верить, что он действительно «рыцарь». Но другая часть хохочет над собственной наивностью. Не стоит обманываться – я виновата в смерти его отца, и он определенно преследует какую-то цель. Ещё в студенчестве я получила урок, что не стоить верить словам мужчины. Они умеют искусно лгать, чтобы достичь своей цели. Заполучить то, чего хотят.
Я прекрасно помню, каким свирепым и грозным был Рустам в Варшаве. Да, он не раскрыл меня перед мамой. Но после… Отвез в отель, где остановился и устроил настоящий допрос. Всю дорогу в такси я чувствовала мощную волну гнева, исходящую от него. Я боялась лишний раз вздохнуть.
– Сейчас ты мне все расскажешь, – втолкнув меня в номер, процедил мужчина.
– Вы и так все знаете, раз нашли меня, – трясущимся голосом ответила я.
Слезы начали душить меня: это были слезы облегчения из-за того, что меня нашли. Я где-то читала, что преступник хочет быть пойманным. Наверное, и я этого желала. Все это время во мне жил страх. Я постоянно оборачивалась назад, а по ночам казалось, что в комнате кто-то находится. И вот, наконец-то я поймана.
– Сколько?