Дом Судьбы. Джесси Бёртон
как есть. Даже облака на небе, когда она идет после встречи домой, складываются в черты лица Вальтера. И глубочайшую радость Тея находит в том, что он чувствует то же самое. Они тесно слились в своем мирке, навеки любящие.
Оставив Ребекку в ее комнате, Тея следует за Вальтером по сумрачным коридорам Схаубурга, мимо свернутых канатов и сброшенных после завершенного представления костюмов, из которых будто испарились герои. Тея так хорошо знает дорогу в мастерскую, что могла бы найти ее с закрытыми глазами. Вальтер толкает дверь и отходит в сторону, чтобы пропустить Тею. Ей нравится здесь, нравится запах льна, краски, свежераспиленного дерева. Ей нравится бродить среди наполовину сделанных декораций, под аркой, что еще не раскрашена, или открывать маленькую дверку, которая ведет лишь к груде тряпья. Все это напоминает прихожую будущей жизни. Однажды, совсем скоро, Тея чувствует это всем своим существом, они выйдут из мастерской, и что‐то изменится. Что‐то будет построено, раскрашено, крепко поставлено на ноги.
– Я занят пальмами, – говорит Вальтер. – Новые декорации. «Жизнь есть сон» Кальдерона.
– О да, – отзывается Тея, хотя пьесу не читала. Нужно будет обязательно это сделать.
– Постановщик желает перенести действо в жаркие края, и я предложил пальмы. Пусть зрителю захочется сорвать с себя шерстяную одежду.
Тея замирает перед тремя высокими полотнами. Набросок побережья совсем не похож на морские пейзажи Нидерландов – ни темно-коричневых или синевато-серых вод, ни усеянной камнями отмели. Вода почти бирюзового цвета, она простирается бесконечно далеко, к горизонту. К берегу прибило огромные витые раковины, они покоятся на песке, почти как живые, и загадочное, скрытое от взора нутро так и манит познать их ближе. Бледно-желтый песок ведет к опушке леса, где огромные деревья кренятся в разные стороны, отбрасывая тени.
Вальтер указывает на верхнюю часть задников.
– Это кокосовые деревья, – поясняет он. – Говорят, если встать под таким и кокос упадет на голову, то, скорее всего, погибнешь. Представляешь? Не знаю, насколько правильно у меня получилось изобразить кокосовые деревья. Никогда их не видел.
Вальтер настолько талантливо создает иную реальность, что Тею и правда может лишить жизни деликатес, что прячется среди его нарисованных ветвей.
– Как это прискорбно, пасть жертвой дерева, – замечает Тея, – даже написанного твоей рукой. Они выглядят чудесно.
Вальтер поворачивается к Тее и заключает ее в объятия. Ему нравится похвала.
– Далеко не так чудесно, как ты, – произносит он и утыкается лицом Тее в шею.
Все тело девушки пробирает сладкая дрожь, рожденная где‐то глубоко внутри. Вальтер стягивает с нее шарф.
– Позволь-ка мне сорвать с тебя одежду, – бормочет он.
– Вальтер! – одергивает его Тея, но ей приятно позволять ему расстегивать ее плащ, чувствовать, как скользят вверх-вниз по спине пальцы. Кажется, будто Вальтер касается