Между двух имён. Антология обмана. Книга 1. Влада Жнецова
звонкий, сдобренный проворной иронией и жеманством. – Или дремлют… Недолго им…
Незнакомец с елейным голоском неразборчиво промурлыкал что-то себе под нос, а первый, по манере общения грубоватый и жёсткий, несдержанно гоготнул.
Вальтер поморщился. Ей богу, всякая ворона кричала приятнее, чем смеялся этот проходимец, уповающий на его нерасторопность и глупость. Встретив поморь, Вальтер предвосхищал столь скверный исход грядущей ночи, однако и помыслить не мог о том, что он всенепременно воплотится в реальность, обернувшись настоящей угрозой. Смертельной опасностью, что в одночасье нависла над его семьёй.
Он заскользил руками по дулу ружья, попытавшись унять предательскую дрожь в локтях. Подгибались колени, поперёк горла словно встала игла, своим острым концом впившаяся во влажную стенку гортани. И охотник, привыкший властвовать над чужими жизнями, почувствовал себя жертвой. Зверем, зажатым меж пропастью и дулом. Оленем, отчаянно наставившим рога на злостного недруга в попытке защитить самое дорогое, что было у его животного сердца, судорожно колотящегося в могучей груди.
Скрипнуло нагретое ложе. Сесилия поднялась на ноги, скользнула ладонью по тёплому одеялу, разглаживая волночки складок, напоследок коснулась пальцами бледно-розовой щеки Джейн. Девочка причмокнула во сне и нахмурила брови: в этом её выражении недовольства Сесилия видела себя. Она тоже сводила брови высоко над переносицей, выразительно выгибала их и хмурилась. В такие моменты её лик приобретал обворожительную холодность и стойкую, непоколебимую твёрдость черт.
Она подошла к окну: ветер сокрушал деревянную раму снаружи, зябкой прохладой просачиваясь сквозь небольшие щели. Огонёк, танцующий на обуглившемся конце лучины, обдал лицо Сесилии масляным светом, замарал жёлто-оранжевыми тонами снизу, изящно подчеркнув подбородок пламенной охрой.
– Странно, – полушёпотом заключила Сесилия, рассуждая вслух. Она отодвинула занавеску, ладонью сжав её расшитый край, и всмотрелась в непроглядную темноту. – Куда он направился в столь поздний час?
Вопреки своим словам и волнению, Сесилия не собиралась идти вслед за мужем. Унижение, нанесённое ей пощёчиной и гневными речами, было сильно. Оно разъедало цепи терпимости, и Сесилия держала обузданную ярость на коротком поводке, намереваясь освободить её при любом удобном случае. Например, если Вальтер вновь вознамерился бы поднять на неё руку. Отныне она была готова: знала, что супруг был способен на такую низость, такую неимоверную подлость, что во рту противно горчило только от одного воспоминания о ней.
Застывший мрак, ночами поглощающий краски лесного пейзажа, неожиданно пришёл в движение. Он поплыл и закружился крошечными водоворотами, запятнал смолью оконце, брызнув на него снаружи. Сесилия ахнула, отпрянув, и зажала рот ладонью. С надеждой оглянулась она на Йенифер, лежащую в постели. К счастью, та не проснулась.
Сесилия простёрла дрожащую руку к окну, ладонью не коснувшись