В гостях у турок. Под южными небесами. Николай Лейкин
можете заповедать на обед русски щи, господине экселенц. Готовач[85] сказал, что он может готовити.
Николая Ивановича взорвало:
– Какой тут обед! Мы хотим сегодня как можно раньше уехать в Константинополь, – сказал он.
– Сей день? Днесь? – удивился коридорный.
– Да-да… Сегодня утром… И чем раньше, тем лучше. Я получил на почте письмо.
Коридорный стал доказывать, что «трен железницы»[86] идет в «Цариград» только в час дня и «экселенц» всегда успеет пообедать.
– Нет-нет, мы хотим уехать даже раньше часу. Нам нужно встретиться до часу кое с кем на следующей от Софии станции… Я забыл, как эта станция называется. Так вот, нет ли какого-нибудь поезда пораньше, хоть и не до Царьграда?
– Есте. Имам, экселенц… До Беловы… – отвечал коридорный.
– Вот-вот… До Белова нам и надо, – подхватил Николай Иванович. – Когда идет этот поезд?
Оказалось, что до Беловы есть местный поезд в 11 часов утра. Николай Иванович оживился.
– Вот и отлично! Вот на этом поезде мы и поедем, – заговорил он. – Пожалуйста, поскорей приготовьте нам счет и экипаж. Поскорей только! Мы уедем на железную дорогу в десять, даже в девять часов. Чем скорее, тем лучше. Так, пожалуйста, поскорей. Бакшиш вам будет хороший.
Коридорный поклонился и исчез.
– С кем это ты там разговариваешь? – послышался из другой комнаты заспанный голос Глафиры Семеновны.
– А! Проснулась! Вставай, милая, скорей! – воскликнул Николай Иванович. – В девять часов мы уезжаем. Есть ранний поезд до какой-то Беловы, черт ее дери! Вот в эту Белову мы и поедем. Ведь нам, в сущности, все равно, куда бы ни ехать, только уехать, а это по дороге в Константинополь. О Господи, Господи! Пронеси только мимо этого прокурора! – вздохнул он.
Было уже семь часов. Глафира Семеновна стала вставать. Началось надевание чулок, юбки. Затем последовало умыванье. Умывался и Николай Иванович и ворчал на жену.
– Просто удивляюсь я на тебя! Как можно до этой поры спать, если над нами стряслась такая беда, – говорил он. – Я уж давно встал. У меня и чай готов. Ты это что? Капот надеваешь? Нет, уж ты прямо дорожное платье надевай. Я и экипаж заказал. Мы как напьемся чаю, так сейчас и поедем на станцию.
– Хорошо, хорошо. Только ведь прокурор нас может и на станции захватить, – отвечала она. – Там даже хуже… Ведь он может нам сделать скандал при публике.
– Что ты меня пугаешь, что ты меня пугаешь, милая! – закричал муж и схватился в отчаянии за волосы. – Ах, кругом вода! – вздохнул он и, подумав, прибавил: – Впрочем, будь что будет, а все-таки мы уедем на станцию как можно раньше.
Через четверть часа супруги сидели в «приемной» и пили остывший чай.
– Хоть бы поесть что-нибудь… в дорогу, – сказала Глафира Семеновна.
– Какая тут еда, милая! Только бы удрать поскорее. Там, на станции, чего-нибудь поедим, – проговорил Николай Иванович. – И удивляюсь я, как ты можешь при такой тревоге
Повар.
Поезд.