В гостях у турок. Под южными небесами. Николай Лейкин
я прочел на доске у швейцара? – спросил он. – С ним я имею удовольствие говорить?
Николай Иванович, бледный как полотно, попятился и, взявшись за спинку стула, отвечал:
– Точно так-с, Николай Иванович Иванов, петербургский купец Иванов, а это вот моя жена Глафира Семеновна, но должен вам сказать, что все то, в чем вы меня подозреваете, совершенно несправедливо и я знать ничего не знаю и ведать ничего не ведаю.
Прокурор вытаращил глаза.
– Да-с, – продолжала за мужа Глафира Семеновна. – Все, что вы об нас думаете, – все это совершенно напрасно. Мы мирные туристы, ездим с мужем ежегодно по Европе для своего образования и, посетив славянский город Софию, уж никак не ожидали, что попадем в какое-то подозрение. Мы, как русские люди, ожидали от своих братьев-славян дружественной встречи, а не придирок от судейских лиц.
– Именно, именно… – опять подхватил Николай Иванович. – Тем более что в настоящее время в Болгарии поворот ко всему русскому.
Прокурор слушал и недоумевал.
– Позвольте… Тут, очевидно, какое-то недоразумение… Надо объясниться, – проговорил он.
– Да и объясняться нечего. Я ничего не знаю. Хоть под присягу меня, так ничего не знаю. Вольнó ж было людям величать меня Бог знает как! А я ничего не знаю, – стоял на своем Николай Иванович.
– Да, тут недоразумение, – повторил прокурор. – А потому позвольте рассеять это недоразумение и уверить вас, что визит мой не имеет никакого служебного характера.
– О, знаем мы вас, судейских! – сказала ему Глафира Семеновна.
Прокурор сконфузился и приложил руку к груди.
– Мадам Иванова, мне, право, так совестно, что я причинил вам своим визитом такую неприятность, но позвольте вас заверить честным словом, что мой визит чисто дружественный, – проговорил он. – Я воспитывался в России, окончил курс в Московском университете, люблю русских и пришел поговорить о России. А почему именно я осмелился прийти к вам – я это вам сейчас расскажу. В бытность мою в семидесятых годах в Московском университете у меня был товарищ по курсу Николай Иванович Иванов.
– Нет-с, никогда я не был вашим товарищем по курсу, – перебил его Николай Иванович. – Я петербуржец и учился в петербургском Коммерческом училище, да и там-то курса не кончил. Не товарищ-с…
– Да, теперь я сам вижу, что не товарищ, и прошу меня извинить, что обеспокоил вас. Мое почтение, – поклонился прокурор, пятясь к двери. – Но, уходя от вас, должен признаться, что и я от русских ожидал более любезного приема. Еще раз извините.
Прокурор уже взялся за ручку двери, как вдруг Николай Иванович, весь просияв, закричал ему:
– Постойте, постойте, господин прокурор! Так вы нас ни в чем не подозреваете? Вы к нам пришли не следствие производить?
– Какое же следствие, помилуйте! – вскричал прокурор в свою очередь и остановился у дверей. – Я просто чаял встречи с Николаем Ивановым, товарищем моим по университету, вашим однофамильцем.
Николай Иванович развел руками.
– Тогда, батенька, прошу