Последняя ведьма Гарца. Галина Яцковская
не туда.»
Она ловко поймала летевший в мою голову кокос, брошенный волосатой ручонкой с пальмы, нажала на кнопку, и у нашего красавца бесшумно и быстро выросла крыша, в которую тут же застучал град орехов.
«Покорежат всю обшивку, твари!» – возмутилась я.
«Мы здесь чужие, а чужих нигде не любят. Вот ты, любишь чужих?»
Нет, я не любила чужих. То есть я, конечно, понимала, что таджикские дворники лучше русских, но слышать с самого утра их салямалейкумы во дворе мне было противно.
«К тому же у тебя нет индийской визы.»
«Ты хочешь сказать, что обезьяны это знают?»
«Догадываются. Чужих все чувствуют нутром. Нам надо, пожалуй, ассимилироваться на всякий случай.»
«Что? Стать обезьяной? Коровой? Это без меня!»
Даже меня с моими железными, закаленными Москвой нервами перспектива превратиться в этих воняющих дерьмом животных выводила на грань истерики. Гризельда повернулась ко мне и улыбнулась улыбкой Будды. Поняв, что она опять что-то замышляет, я закрыла глаза на случай если полыхнет, и сразу почувствовала запах какого-то благовония, возможно корицы или сандала, и прохладу легкого шелка на теле.
«Погоди, это не все», – сказала Гризельда и нарисовала мне что-то на лбу. Я открыла глаза. Гризельда была смуглой индианкой в сари цвета пьяных вишен, ее смоляные волосы собрались в узел на затылке, а на руках и ногах при каждом движении позвякивали связки браслетов. Я быстро взглянула в зеркало заднего вида. Да, то же самое случилось и со мной, только мое сари было светло-зеленым. Вообще-то я бы поменялась с Гризельдой, мне вишневый цвет нравится больше, но, когда ассимилируешься, тут уж не до капризов, бери что дают, и потом, количество навешанных на меня украшений определенно радовало, и хотелось верить, что все камни в браслетах, бусах и серьгах настоящие драгоценности, а не дешевка. В конце концов, тратить силы на создание подделок просто недостойно настоящей волшебницы, каковой я начинала признавать Гризельду. Я покачала головой, взвешивая ушами массивные серьги с прозрачными камнями: золото не золото? Бриллианты не бриллианты?
«Намасте!» – сказала Гризельда, сомкнув ладони на груди. – «Сат нам!»
«Намасте!» – ответила я со вздохом.
Так мы сидели, немка и русская, две дуры в индийских прикидах из тончайшего шелка, посреди потока голодных священных коров, голодных, потому что священных, или священных, потому что голодных, один Шива их разберет, об крышу нашего хрупкого европейского убежища колотились кокосы, невозмутимая Гризельда закрыла глаза и погрузилась в медитацию, а во мне под стать орехам колотились злобные мысли. Невозможно вести дела с человеком, который в любой момент может задуматься и повернуть не туда. Гризельду заносит, она нуждается в постоянном контроле. Что если вместо автомобилей класса люкс она по рассеянности засобачит танки или тачанки с пулеметами. Меня посадят за торговлю оружием,