Генератор. Виктория Борисова
волосами – и успехом у ребят не пользовалась. И это на физфаке, где девчонок всегда не хватает!
Ближе к утру веселье постепенно стало затихать. Все уже выпито, съедены нехитрые закуски, и в воздухе висят сизые клубы сигаретного дыма – хоть топор вешай. Парочки разбрелись по углам, и то тут, то там слышится то приглушенное хихиканье, то «ой, не надо, что ты делаешь, увидит кто-нибудь», а где-то рядом уже ритмично поскрипывает кровать… Все, как обычно бывает на подобных сборищах, о который потом их участники будут вспоминать, вздыхая: «ах, молодость-молодость…»
Гена уже собирался пойти в свою комнату, чтобы поспать хоть немного, но, пробираясь к выходу, увидел Галю. Она сидела у окна, и в свете уличного фонаря ее лицо казалось особенно бледным и печальным. Взгляд у нее был такой тоскливый, что Гене вдруг стало жалко некрасивую девушку. В самом деле – пришла на вечеринку, чтобы повеселиться, и, может быть, с кем-то познакомиться, а теперь сидит одна, дожидаясь, пока наступит утро.
– Скучаете? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно. Получилось не очень, но Галю это, кажется, не смутило.
– Да… – ответила она, и чуть улыбнулась. Улыбка получилась такая жалкая, несчастная, что Гена уже не смог просто пройти мимо. В этот миг Галя показалась ему похожей на Кабирию из фильма Феллини. Как-то Гена случайно попал на закрытый показ старых итальянских фильмов в Доме кино, и Джульетта Мазина произвела на него неизгладимое впечатление… А теперь незнакомая девушка так же смотрит, и улыбается, и ждет хоть немного тепла и внимания. Разве можно было отказать ей в такой малости?
Почему-то вышло так, что они вместе оказались в его комнате. Гена еще хотел что-то сказать, но не успел – Галя порывисто обняла его, прижалась губами его губам. Дальше все было как во сне – тепло чужого тела, и огонь внизу живота, и одежда слетает как будто сама собой… Но даже в эти минуты, когда уже накрыла с головой горячая волна, и невозможно было остановиться, Гена все равно чувствовал себя неловко, а в голове упорно стоял один вопрос – что я делаю? Зачем?
Потом Галя лежала рядом с ним, и тревожно спрашивала:
– Ты меня любишь? Любишь? Ну, хоть немножко?
Лицо у нее было такое жалкое, потерянное… Пухлые бледные щеки тряслись, будто желе, нос распух, и Гена чувствовал себя просто подлецом. Больше всего тяготило его то, что не любил, ну вот совсем не любил, ни чуточки! Врать было стыдно, но и правду сказать совершенно невозможно.
– Да, да, конечно люблю… – пробормотал он.
Услышав эти волшебные слова, Галина сразу воспрянула духом, схватила его за руку и жарко зашептала:
– Ты ведь женишься на мне теперь? Правда, женишься?
Отступать было уже некуда, и Гена обреченно кивнул. Галя тихо засмеялась и уткнулась лицом в его плечо. В этот момент она казалась такой счастливой, что Гена подумал: а что? Красота ведь еще не главное в жизни… Может,