Генератор. Виктория Борисова
о том, что «позитивные реморализаторы» из романа Стругацких – пусть не сейчас, но хотя бы в отдаленном будущем – могут оказаться реальностью, просто дух захватывало.
Вопрос с аспирантурой тоже решился на удивление легко и быстро. Много позже Гена совершенно случайно узнал, что у тестя нашелся влиятельный знакомый, который позвонил «кому надо»… Но тогда он не слишком интересовался такими вопросами. Работа настолько захватила его, что Гена почти перестал замечать обыденную действительность. На тарелке как будто сама собой появлялась еда, в шкафу – чистые рубашки, кто-то невидимый быстро и ловко оплачивал счета, чинил краны, прибирался в квартире, стирал носки и складывал их в нижнем ящике комода. Это было очень кстати… Гена целыми днями пропадал в лаборатории, и то, что не нужно было отвлекаться на всякие глупые бытовые мелочи было просто подарком судьбы. Иногда он думал, что в его жизни все складывается очень удачно – есть любящая жена, заботливые родственники, устроенный быт и возможность спокойно работать… И пусть пока его зарплата невелика, но ведь у него еще все впереди! Со временем придет успех и признание, надо только верить в себя и упорно трудиться.
Отрезвление наступило быстро и грубо. Однажды, вернувшись домой раньше обычного, Геннадий застал такую сцену – теща чинно пила чай на кухне, попутно поучая дочь:
– Ты, Галя, не очень-то давай себе на шею садиться! Вот зачем ты сейчас пельмени лепишь? Борщи варишь, что ни день? Приковала себя к кастрюлям, будто дел других нет!
– Но Гена так любит…
– Будет тут еще свои порядки заводить! – фыркнула теща, – приехал из своей Тьмутаракани нищеброд к нам на шею!
– Он не нищеброд, он ученый! – выпалила Галина. Ее щеки пошли красными пятнами, в глазах стояли слезы, голос дрожал, но Наталью Петровну было не так-то просто разжалобить.
– Учё-оный! – скривилась теща, – видали мы таких ученых! Только прописка московская им нужна, да квартира, попить-поесть на халяву, да такую, как ты, дуру, чтоб лапшу ей на уши вешать!
Стоя в прихожей за легкой бренчащей бамбуковой занавеской, закрывающей вход в кухню, Гена совсем растерялся. Надо было, наверное, уйти уже тогда – просто повернуться и уйти… Но Галя кинулась навстречу, защебетала о каких-то незначащих мелочах, и он так и не подал виду, что слышал этот разговор. Неудобно было как-то.
А вскоре и благополучие стало трещать по швам… На очередной волне «борьбы с нетрудовыми доходами» тестя арестовали. Наверное, было за что – сама мысль о том, чтобы жить на одну зарплату, всегда вызывала у него смех. За хищение социалистической собственности в особо крупных размерах наказание было предусмотрено вплоть до высшей меры… Теща враз постарела, даже ростом как-то меньше стала, будто съёжилась, и превратилась из холеной элегантной надменной дамы в маленькую старушку, похожую на суетливую напуганную мышь. Она ни секунды не сидела