Тьма веков. Александр Свистунов
едва не касался нежной розовой щеки, широкие чёрные ноздри втянули воздух.
– Мммм, свежая. Где-то я чуял похожий запах, только гнилой, но совсем как твой!
– Как мой? Вы знаете, где мой сын?
– Я? Нет, не знаю. А может и знаю, не помню. Ммм, как ты пахнешь! Разреши кусочек откусить? Всего один!
– Пойка! – Олави указал толстым пальцем на лицо Марии, измазанное кровью и пеплом. – Ты знаешь правила. Она сюда как гостья пришла, не тронь!
– Ладно, ладно, ладно! Скучные-то какие, кислые вы! Фу! Забыл. Куда вам там надо было?
– К чертогам Калме. У меня для неё есть кое-что.
– Ух ты! А мне покажешь? Покажи, шаман, ну! Что-то? ЧТО-ТО! То-то-то-то! – Туонен-пойка вывернул лицо наизнанку, фыркнул, и всё снова вернулось на место. Марию едва сдержала порыв горькой тошноты. – Ах-хаха, нравится? Конечно же, нет…
– Пойка, – голос Олави приобрёл тон нянечки, наставляющей непослушного мальчугана. – Нам нужно к Калме, пожалуйста, подскажи дорогу.
– К бабке… Уверены? У неё скучно… – Пойка присел и совсем как пёс почесал ногой за ухом. – Идите прямо до раздвоенной сосны, слева будет тропинка, по ней прямо до чёрного отторженца, а в нём дверь. – Пойка разочарованно вздохнул. – Только я с вами не пойду, скукотища. Я вас предупреждал! Пойду лучше мертвецов помучаю. ТОЧНО! Мозгами играть-швырять, как же я раньше не догадался-то? – С этими словами сын хозяина Маналы помчался сквозь лес, его дикий хохот испугал стаю ворон.
– Почему они все знают твоё имя? – спросила Мария. Бедняжку до сих пор трясло. – Неужели ты с ними со всеми знаком?
– И да, и нет. – Олави загадочно улыбнулся. – Видишь ли, в Маналу попадают не только мертвецы, но и знания. Всё, что кто-то когда-то сказал, придумал или предположил, рано или поздно оказывается здесь. Среди живых в Похьёле много людей, кто знает и помнит меня, вот и мертвецы узнают.
– Тогда почему никто из них не узнаёт меня? Я могла бы спросить о сыне!
– Потому что ты живёшь далеко от этих мест. В Маналу попадают все знания, рано или поздно. Но знания издалека приходят дольше, как письмо или бандероль. Да и кто о тебе кроме мужа вспоминает? Меня целая деревня боится и ненавидит, до мертвецов вести об Олави Паавинене как по телеграфным проводам долетают!
Они шли дорогой, что указал Туонен-пойка, вот уже показалась раздвоенная сосна. Мария шла за шаманом следом и всё пыталась понять, как тут всё устроено, взаправду ли с ней этот кошмар происходит или это всего лишь дурной сон?
Тропинку припорошило снегом, небо осыпалось крупными хлопьями. Тёмное, заспанное солнце клонилось к закату. Вдали показался огромный чёрный булыжник, один на всю округу, он будто надгробная плита торчал из пологого холма.
– Пришли, – буркнул Олави. – Будь вежливой, старуха заносчива, но справедлива. И не глазей на её ногти, она этого не любит.
Мария кивнула, и они устало побрели к холму. В огромном камне