Вчера я убил свою мать. Марк Перовский
и девочке Клэр – потрепала их по головке, ущипнула за щёчки. И когда мне показалось, что вечер пройдёт хоть и шумно, но спокойно, то мать, словно прочитав мои мысли, бросила на меня полный жестокости взгляд, движениями желтоватых белков и кивком головы приказала забрать вещи гостей и повесить их на вешалки. Стоило мне пройти мимо, как она остановила меня, крепко схватив за плечо. Я медленно повернул на неё голову, медленно переводя взгляд с подола её платья, измазанного ежевичным соком, на её грозное, мясистое лицо.
– Повесишь вещи и будешь паинькой. Никаких выходок, молодой человек, иначе… – сказала она тихо, но не менее доходчиво.
Я лишь кивнул. Мне не требовалось объяснений, что будет, если вдруг что-то пойдёт не по её плану.
Все прошли в гостиную, по совместительству столовую и начали рассаживаться по местам. Я поставил всем тарелки, начал накладывать овощное рагу, которое весь день до этого готовила Лейла, спящая на тот момент на втором этаже. В тот миг я ей так завидовал и так боялся за своих братьев, тихо играющих в игрушки в нашей общей спальне.
Один кусочек рагу случайно капнул на мои и без того не самые чистые штаны. Мать смерила меня презрительным взглядом. Затем повернулась к гостям и радостным голоском пропела:
– Он у меня такой свиньёй бывает, ну просто не знаю, что делать, – все гости рассмеялись, смотря мне прямо в глаза. Руки мои невольно сжались в кулаки. Я закончил накладывать рагу и вышел из гостиной, сел на ступеньках, ведущих наверх, стал вслушиваться в то, что говорила мать.
– Рассказывай, как дела-то в мире? – заинтересованным голосом сказала она. – Небось, всё совсем поменялось?
– Да нет, что ты! – будто не замечая мрачной, тягучей атмосферы, отвечала Ханна, параллельно пережёвывая овощи. Гадость, подумал я. – Слышала, что по соседству с нами теперь новая семья. Ферму выкупили всё-таки.
– Какую ферму?
– У которой ещё дом был похож на корабль. Помнишь, ну? – продолжала Ханна.
– А, та старая развалюха на окраинах! Конечно, помню. Сколько раз уже говорила снести эту хибару, никакого толка от неё не было и нет.
– Зато теперь будет. Говорят, новенькие – фермеры со стажем.
– А мы ничуть не хуже! – горделиво сказала мать. – Даже лучше этих выскочек, в сто раз лучше! Никакие новенькие фермеры не переплюнут матёрых людей, выросших здесь. Уж я гарантирую.
– Посмотрим, какие они с виду. Может, они вообще совсем уж из деревни, не то, что мы.
– Ну я сегодня не королева красоты, – усмехнулась мать.
«И не только сегодня», – улыбнулся я язвительно.
– Дом отдраила так, что он блестит и скрипит от чистоты, – закончила она. – Столько сил на это угробила, спина уже ни к чёрту. К врачу ходила, лекарства мне выписали, да денег всё нет их купить.
Ах, вот оно что. Она драила дом весь день, а мы… ай, ладно. Пора бы мне уже привыкнуть к такому порядку вещей. Всё равно этот кошмар