Рубеж. Анатолий Рыбин
дело, Сергей Иванович.
– Чего там «не в том»! Что было, то было. Оно всегда так: одно налаживаешь – другим поступаешься и сам того не замечаешь. А теперь вот разбирайся. Ну как все же там, в подразделении? Самого командира видели?
– Видел. Но не стал с ним говорить о просчетах. Пусть сам хорошо подумает. Он человек мыслящий.
Мельников грустно покачал головой:
– Вот так и я полагал: «мыслящий», «думающий», а теперь развожу руками… Ах, Григорий, Григорий! И как же я верил ему, как верил!
– А теперь не верите? – удивленно спросил Нечаев. – Так вот сразу и разуверились?
– Не в том дело. Жогин сам должен понять: он прежде всего командир подразделения, и главным в его деятельности была и остается работа на пусковых установках, а инженерные поиски уже потом.
Нечаев молчал. Он хотел было рассказать о намерении Жогина изменить устройство прибора наведения, но решил, что сейчас не стоит подливать масла в огонь. Да и не было у него уверенности, что идея эта у Жогина окончательно отстоялась. Он мог ведь еще в чем-то усомниться, а то и вовсе охладеть к своему замыслу.
Нечаев обернулся к женщинам, которые, как ему показалось, загрустили в одиночестве, шутливо сказал:
– Все, больше не будем о ракетчиках! Хватит!
– Почему хватит? – неожиданно возразила Ольга Борисовна. – А может, я тоже хочу покритиковать их.
Нечаев снисходительно улыбнулся, как бы говоря: ну-ну, отведи душу. Но тут же лицо его снова сделалось серьезным, потому что Ольга Борисовна принялась вдруг обвинять Жогина в равнодушии к культурному отдыху солдат, к их участию в читательских диспутах. Нечаев попробовал остановить ее:
– Зачем же сгущать краски? Поговорила бы сама с ним…
– А то я не говорила. Специально в штаб к нему ходила.
– Вот это интересно. И что же он вам ответил? – спросил Мельников.
– Принял меня, посочувствовал – и больше ничего. Говорит, время сейчас трудное, не до диспутов. Пришлось извиниться за причиненное беспокойство. – Ольга Борисовна нахмурилась, маленький носик ее досадливо наморщился. – Мне, Сергей Иванович, жаль Машкина и Ячменева, которые сами хотят в литературных диспутах участвовать. И такие у них суждения интересные. Будете в библиотеке – загляните в книгу отзывов. Не пожалеете.
– Загляну обязательно, – пообещал Мельников и спросил Нечаева: – А на это что вы скажете, Геннадий Максимович?
– Чего же тут толковать? На бедного Макара все шишки посыпались.
– Это майор-то Жогин бедный Макар? – засмеялся Мельников и покачал головой: – Ну нет, он сам любому шишек наставит. Уверяю вас.
В эту ночь Мельниковы долго не спали, ожидали телефонного звонка от Павлова. У Натальи Мироновны время от времени покалывало сердце, и она, не в силах унять боль, то откидывала одеяло, то снова натягивала на плечи. Сергей Иванович молчал, делал вид, что ничего этого не замечает. А когда жена, подняв над подушкой голову, потянулась за таблеткой, не вытерпел, сказал:
– Может, вызвать «скорую»?
– Не