До свидания, Пенни. Саша Светлая
я уже скоро пойду в свою комнату, я только присела погреться.
– Как жаль, здесь совершенно нечем себя занять, кроме беседы в очаровательной компании. А я, пожалуй, выпью виски. – Он сделал пальцами знак официантке, и та понимающе кивнула.
– Бывали ли Вы в Стоунбридж до этого? – выпуская дым, спросил он.
– Отнюдь. Я ровным счетом ничего не знаю об этом городке, хотя и проезжала несколько раз мимо. А Вы?
– О да, приходилось. Верите или нет, но те шесть тысяч человек, которые составляют население Стоунбриджа – это очень много. Пол века назад, когда здесь не было еще этой линии пути, здесь было всего 5—6 домов, а теперь? Удивительно, но железная дорога – это словно река, вместе с ней люди, жизнь, города, вы не находите?
Я восхищенно улыбнулась. Мне импонировала его манера говорить так воодушевленно. Однако гораздо более удивительными, чем железная дорога, мне показались его губы – ярко малинового цвета, с четким контуром, совершенно правильной формы. Мистер Стоккер время от времени подносил ко рту мундштук, так что я бессовестно и заворожено смотрела на губы. Заметив легкую усмешку на этих чувственных, хотя и не очень полных губах, я перевела взгляд и тут же покраснела, выдав себя окончательно и бесповоротно. Надежда была лишь на отблески огня в камине.
– Вы так увлечены железной дорогой. Наверное, Вашей любимой игрушкой в детстве был игрушечный паровоз? – попыталась съязвить я, чтобы нарушить неловкое молчание.
– О-о, тут Вы попали в самую точку! Мы с друзьями строили железную дорогу из спичек и клея, с каждым разом делая все более витиеватые пути и пускали по ним коробок на катушках из-под ниток, – пустился в воспоминания Стоккер. – Мы придумывали такие механизмы, что наши машины и впрямь катились несколько футов сами. Или же нам казалось, что сами, – он хитро поднял брови. – Теперь понимаю, что матери выменивали наше хорошее поведение на катушки.
Я никак не могла представить этого бородатого мужчину мальчиком. «Интересно, сколько все-таки ему лет? Из-за бороды сложно сказать. Его детство тоже выпало на войну? Мне в каком-то смысле повезло, я была совсем кроха, и почти ничего не помню, а он, наверное, был в это время в самом впечатлительном возрасте, хотя, кажется, это на нем не отразилось».
– Как интересно, мы тоже охотились за катушками, только приделывали их к обуви, как каблуки, – вспомнила я, очнувшись от мыслей.
– Дайте угадаю, еще Вы играли в куклы, целыми днями одевали и раздевали их и усаживали за чайный сервиз? Наша соседка, представьте, делала это вплоть до 14 лет, когда к ней уже женихи выстраивались у забора и подглядывали за раздеваниями кукол. Ну что, я угадал? – лукаво улыбнулся мой собеседник.
Я посмеялась немного громче, чем следовало бы реагировать на такую сальность. На самом деле втихаря я играла в куклы до такого же возраста. Но не могла же я теперь признаться в этом.
– А вот и нет!
И я быстренько сочинила целую историю о том, как мы с сестрой любили «женить» собак в нашем