Знойная пустыня. Кристина Арноти
красивее?
– Это зависит от вкуса, да и день на день не приходится.
Вдруг ее посетила идея новой сплетни.
– А может быть, у вас есть намерение? Вы красивый молодой человек… Нет? Да ладно секреты разводить. У них в семье еще нет французов. Ладно… Завтра расскажете.
2
Я летел за рулем «мерседеса». Темнело. Редкие облака, то серые, то со светлыми краями, временами окружали или освобождали месяц. Фары моей машины освещали дорогу, обрамленную деревьями, словно нарисованными черной тушью. Из-за непрерывной болтовни хозяйки постоялого двора я оставил мой саквояж в багажнике. Неважно, возьму по возвращении в деревню. Я ехал в мир избранных. Когда мне было двадцать лет, я надеялся, что благодаря моей будущей профессии и моим физическим данным – скорее приятным – я буду туда принят. Я хотел быть среди тех, кто приходят к друзьям на уик-энд с экипировкой для гольфа или с ракеткой… Женитьба, легкая и очевидная, с дочерью промышленника меня соблазнила. Я полагал, что люблю ее достаточно, чтобы включиться в это пари, которое социальная структура сделала почти обязательным. Я вступал в общество принятых правил и приличий. Полнейшая ошибка. Превратившись тотчас в домашнюю хозяйку, во всяком случае днем, это она ждала от меня быстрого возвышения. Проблемы были неизбежны. Я возвращался домой после дня, полного стрессов, а она, отдохнувшая и элегантная, хотела от меня безумных ночей. «Молодость бывает только раз», – говорила она. А отец ее… Вместо того чтобы вводить в курс своих дел и доверять мне интересные подробности, он мучил меня наставлениями в духе: «Увидите, что я прав. Ни протекций, ни поблажек. Когда достигают успеха без посторонней помощи, человек гордится. Этого я и вам желаю».
Каждый день тянуть лямку, не о чем разговаривать. Они тоже поняли ошибку, развод стал делом срочным. У «молодого волка» не было ни сил, ни желания тащить эту обузу.
Меня не покидали мысли о моих неудачах, а процесс морально меня измотал; предложение Гарри было манной небесной… Мне как раз была нужна гарантия, что со мною расплатятся по возвращении.
Порой фары автомобилей, ехавших за мной, отбрасывали ослепительные отблески в зеркале заднего вида: гости съезжались по узенькой дорожке. Охваченный страхом, я остановился на обочине; хотелось обдумать все. Что делать в случае провала? Если девица, несомненно высокомерная и агрессивная, пошлет меня к черту? За мною тянулись тяжелые воспоминания. Я не в первый раз собирался войти в замок. Я думал о моей матери, когда-то работавшей медсестрой в Вене. Когда я был маленький, она не хотела оставлять меня дома одного: я сопровождал ее во всех перемещениях и во время ее работы на дому у кого-то.
Я опустил стекла и вдохнул влажный запах леса. Ночную тишь прорезали одинокие крики птиц. Потом до меня доносилась еле слышная музыка, вальс. Я вспоминал себя ребенком: прислуга приносила мне пирожные. «Только ничего не трогай. Руки у тебя чистые? Возьми салфетку, на!..» Нельзя было повредить обивку кресел, оставлять след грязных пальцев на шелке. От сильного волнения сжалось сердце. Однажды мать избавилась от меня. О, этот вальс…
Я ехал не спеша. Вскоре из ночной темноты выплыл величественный, слабо освещенный железный портал; широко открытые