Знойная пустыня. Кристина Арноти
Я еще мог позволить себе полкило белуги, а когда получу пятьдесят тысяч долларов – килограмм. До отвращения.
– Как девушка?
– Если бы вы могли хотя бы назвать ее имя…
– Да ваша Дженнифер…
– Вы познакомитесь с ней и увидите – она восхитительна.
– Странное семейство…
– Странное? Почему? Все странны. Семейство рабочих имело бы те же недостатки и достоинства, что и они. Какой бы общественный слой вы ни взяли, люди мечтают о деньгах, о власти, о сексе. Итак, ваши заявления…
Он облизал свои пальцы. Я взял бумажную салфетку из пачки и дал ее ему. В это время гарсон принес и протянул мне стакан томатного сока.
Гарри продолжал:
– Отчасти я живу ими. Я люблю тех, кем занимаюсь, я заменяю семью. Я горячо отстаиваю их интересы, но могу попросить крупные суммы. Я так и делаю, деньги мне нужны. Я небогат по происхождению.
– Иначе вы работали бы задаром?
– Нет, – сказал он, – но был бы независим от материальных вопросов… В вашем возрасте я был очень честолюбив, не был неумехой, как вы, в части очарования.
– Неумехой в части очарования?
– Нахожу это определение красивым. Вам еще надо созреть. В вашей профессии нет возрастного предела. Когда чувствуешь, что утратил гибкость, меняешь регистр. С некоторых пор я много занимаюсь одним американским другом и семьей фон Гагенов. Можете спрашивать все, о чем угодно.
– Все?
– Все. А по ходу я беру проценты. Если они получают деньги, я тоже получаю. Справедливо, не так ли? Я люблю их.
– Остановитесь, а то я разрыдаюсь!
Он покачал головой:
– Не сердитесь… Вот увидите, придет день, когда вы будете признательны за то, что были здесь сегодня вечером. Когда вкусите радость от процентов, скажете мне спасибо…
– Так делают в Америке.
– А кто сказал, что вы не будете там работать?
Оркестр начал играть «На прекрасном голубом Дунае». Гарри отбивал такт, качая головой.
– Когда я был молод, я танцевал вальс. Есть в вальсе нечто такое…
– Избитое, тошнотворное.
– Не поносите ретро, – сказал Гарри, – Уверяю вас, есть люди, даже молодые люди, которые любят вальс. Посмотрите вон туда, человек в костюме Робин Гуда… Направо, дальше, вон там… Видите?
Я увидел Робин Гуда.
– Его родители владеют заводом, выпускающим оптические приборы. Ему, наверно, лет двадцать шесть, и он любит вальс. Мари-Софи выходит с ним. Ей будет трудно пристроиться…
– Но почему? Такая красивая…
Гарри говорил шепотом:
– Друг ее матери – настоящий царек, наполовину грек, наполовину латиноамериканец. Он обожает эту девочку и делает ей великолепные подарки. Там Мари-Софи чувствует себя звездой…
Мне стало жарко. Я отыскал стеклянные двери-окна, выходящие на террасу.
– Вы слушаете меня, Грегори? – спросил Гарри, обиженный.
– Робин Гуд спит с Мари-Софи?
Гарри зажал себе нос.
– О таких вещах так не говорят… тут не говорят. Мари-Софи, как она говорила,