Головокружение. Дамир Гильманов
из моих объятий и выбежала из комнаты. Я последовал за ней, продолжая улыбаться, но уже не слишком весело. Села на диван, поджав под себя ноги, и уставилась в окно, поглаживая пальцами одной руки кисть другой. Я внимательно посмотрел на ее пальцы – они показались мне чужими, неуступчивыми. Лицо повернуто в одну сторону, поджатые под себя ноги – в другую, и потому стан закручен и напряжен. В ярком шелковом халате, босая и с мокрыми волосами, неотразимая и своевольная, она замерла в неподвижности.
От нее повеяло непривычным холодом, а меня обдало жаром. Я сел рядом, заглянул в ее встревоженные глаза чайного цвета, в которых таилась смутная непреклонность, но она резко отвернулась и внезапно выдала формулу своего решения:
– Нам надо развестись, останемся друзьями, – произнесла она скороговоркой, пряча глаза.
Я уставился на нее, не понимая, что произошло секунду назад, и вид мой, вероятно, был настолько растерянным, что она, бросив на меня удивленный взгляд, закрыла лицо руками и медленно сползла на подушку.
Вместо того чтобы сразу вызвать ее на откровенный разговор, я произнес пренебрежительным тоном:
– А почему бы и нет? Должно быть, решение проблемы находится вне наших отношений.
Она начала всхлипывать, а я неожиданно вспомнил, что случилось наконец то, чего я так боялся в своих снах. Несколько раз мне снился подобный сон с одной и той же развязкой: Майя уходит от меня, я просыпаюсь в жутком состоянии и смотрю на нее, спящую рядом, с чувством трогательного отчаяния. Мне было больно, что она покинула меня во сне, и в то же время я был счастлив, ведь это все лишь приснилось; и я понимал в такие минуты, как мне нужна эта женщина. Утром я рассказывал про сон, она успокаивала и говорила, что это никогда не произойдет. И вот сон стал сбываться, или я снова видел тот же самый сон? «Может быть, действительно пора проснуться», – подумал я и понял, что это происходит в действительности. И вслед за этим будто раскрылись закоулки памяти, и я словно вспомнил каждый прожитый с Майей день, каждый ее счастливый взгляд и улыбку – тысячи промелькнувших картин и образов слились в то, кем она была, в отличие от той, кем она вдруг стала, внезапно разлюбив меня.
– Давай поговорим, постараемся понять, что не так, – предложил я, глядя на заплаканную женщину, словно пришедшую из моих тревожных снов.
– Все не так, – произнесла Майя сквозь слезы и привстала, чтобы взглянуть на меня. – Все кончено! У меня ничего не осталось тут, – и она коснулась рукой груди, – все сгорело, пусто, вот что ты натворил, ты отнял мою любовь, ты потерял меня!
Последние слова она произнесла чуть не криком. Похоже, она была потрясена тем, что выразила словами случившееся, не меньше, чем я.
Я смотрел на ее тонкие, изящные пальцы, которые не хотели больше принадлежать мне, и это казалось невыносимым.
– Значит, ты меня разлюбила, – произнес я дрогнувшим голосом.
– Нет! – отрезала она с чувством. – Ты сам отнял мою любовь!
Я не понимал… Я не мог докричаться до нее,