Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время. Семен Ефимович Резник

      Как похожи эти письма на те, что девятью годами раньше он слал Кате Сахаровой! Та же взволнованность. Та же откровенность. Такое же отсутствие рисовки, стремление предстать таким, как есть, не приукрашивая себя…

      Но как не похожи они на письма девятилетней давности! Теми он вносил «беспокойство и муть», этими – спокойствие и уверенность. Там искал для себя опору; здесь он хочет сам стать опорой, чтобы строить жизнь так, как они сами хотят. И как естественно в любовные письма к женщине вплетаются объяснения в любви… к науке, за которою он готов отдать жизнь, даже за самое малое в науке.

      Сколько передумано, перечувствовано им за эти девять лет! О людях. О жизни. О науке. О самом себе. Как трезво обдумана, выношена им философия оптимизма: «Когда есть бодрость, смелость, удается то, что не удается обычно, что трудно»! Он допускает и сомнения, но только потому, что без них нет решений. Он допускает и уныние, и грусть, но на минуту – не больше!

      Вавилова считали по натуре бодрым, веселым, жизнерадостным человеком. Он таким не родился. Он умел заставить себя быть жизнерадостным.

      Безумство параллельных рядов

      Шведский натуралист XVIII века Карл Линней был глубоко верующим человеком. На двери своей комнаты он вывесил надпись: «Живите непорочными, Бог среди нас».

      Но, как ученый, он поклонялся Богу фактов и не мог не замечать нестыковок между библейскими сказаниями и некоторыми фактами науки. «Когда я впервые стал заниматься изучением природы и увидел ее противоречие с тем, что можно было бы считать замыслом Творца, я отбросил прочь предубеждения, стал скептиком и во всем сомневался, и тогда впервые открылись мои глаза, и тогда впервые я увидел истину», – писал Линней.

      Конечную цель науки он видел в классификации. Он много сделал в зоологии, минералогии, медицине, но основные его достижения – в ботанике. Он был королем ботаников.

      Он разделил растительный мир на классы, отряды, семейства, роды и виды. Он ввел бинарную номенклатуру, то есть предложил обозначать растения двумя латинскими терминами: первый указывал его род, второй – вид в системе рода. До этого ботаника была лишь грудой разрозненных фактов. Линней привел их в систему, сделал стройной наукой.

      Он считал всех особей вида потомками одной родительской пары, вид в его представлении был самой элементарной, первичной единицей биологической системы. Что же касается различий между особями одного вида, то он считал их нестойкими и потому не заслуживающими внимания систематика: «Разновидность – это растение, измененное случайной причиной: климатом, почвою, зноем, ветрами, – и при отпадении изменяющей причины снова восстанавливающее свое первоначальное строение».

      Линнеевская классификация стала мощным толчком для ускоренного развития ботаники и всей биологической науки.

      Жорж