Взятие. Русь началась с Рюрика, Россия началась со взятия!. Сергей Валерьевич Соколов
князь, просим тебя, тише! – наклонился к уху Серебряного мурза Камай. – Казанский посад после пожара ещё не залечил раны, не хотим послов великого государя по пепелищам таскать.
– А не можете отстроить, так мы подмогнём, отстроим вас! Плотников да каменщиков вдоволь!
– Прошу, уймись до времени, князь Пётр! Дай хозяевам слово сказать! – возвысил властный голос Адашев. – Скажи мне, досточтимый хан Дервиш, когда прибудет царица Сююмбике с царственным Утямышем? И будет ли на празднике духовный глава Казанской земли?
– Алексей Фёдорович, Сююмбике, одна из жён покинувшего этот мир великого Сафа-Гирея и его маленький сын будут, конечно, ты их увидишь. – вкрадчиво заговорил мурза Камай. – Но в этом мало смысла. Ведь ты приехал говорить о мирных делах, а с женщиной и ребёнком много ли дел? Наш великий учитель Кул-Шариф никогда не присутствует на весельях. Его мы видим только в намаз на праздник или на собрании Дивана. Туда иноверцам запрещено.
– А вот с кем поговорить нужно, так это со знатными людьми: карачи Булатом Ширин, эмиром Акрамом и беком Чапкыном Отучевым. – вступил в разговор мурза Аликей Нарыков. Они владеют многими землями и промыслами, у них много рабов, золота, служилых людей. И их интерес всё это сохранить и умножить. Мы устроим тебе с ними разговор!
– А уж ты, Алексей Фёдорович, когда дело сделается, не забудь великому государю упомянуть, кто всячески его делам в Казани пособничал! – подытожил мурза Камай. Хан Дервиш-Али подтверждающе закивал, опасливо косясь на могучую фигуру князя Серебряного. А посол Рашид усиленно вертел большой головой на гусиной шее, тщетно силясь снизу понять смысл разговора на гостевом ярусе.
Между тем праздник женитьбы татарского плуга-сабана и земли разворачивался самым широким образом. Угостившись варёной бараниной, мясными пирогами и сладостями, народ занимал места для развлечения и зрелищ. По правую руку от центра амфитеатра кучковались казанские татары. Простые, не богато, но очень опрятно одетые люди сидели или стояли внизу, седых стариков усадили на специально приготовленные кожаные тюки. Почётные места занимали богатейшие вельможи Казани, за спиной которых стояла грозная охрана. Левая сторона наполнялась людьми в массе своей более разношёрстными и без признаков оседлого образа жизни.
Попавшие в казанскую сторону майдана Молога и Сергуля очень быстро почувствовали острую состязательность между казанцами, столичными горожанами и луговыми сельчанами, и арскими людьми – жителями непроходимых лесов и живописных урочищ. При сугубо мирном характере праздника конкуренция была азартная. Сначала всех завели смехом и подбадривающим гиканьем дети и подростки, которые соревновались в прыжках в мешках. Прыгающие падали, снова вскакивали, мамаши их и бабушки всплескивали руками, переживая за своих чад. Наконец определился победитель.
– Подмастерье Сергуля! –