Рыцарь-м*дак. Николай Дмитриевич Мурыгин
не думаю, что в этот кабинет часто заходят в облёванных ботинках.
«Может за ковер боится?»
Мне показалось, что правда в данный момент будет выглядеть слишком неправдоподобной.
– Если не ошибаюсь, то остатки вчерашней пиццы, – я старался звучать как можно более непринуждённо.
– О боже, – брезгливо произнесла Елизавета.
Она перебирала какие-то бумаги, готовила диктофон, будто выбирая, каким образом начать разговор.
Мне показалось, что молчание длилось вечность, от тёплого воздуха веки начинали тяжелеть, кресло напротив отдалялось. Но из вытянутого сонного коридора меня достал неожиданно громкий и близкий голос. Я не смог собрать услышанные звуки и попросил повторить.
– Вы не против, если я буду записывать? – повторила она.
Несколько секунд я пытался понять значение слов. Затем дошло, и мне не хватило сил удержаться. Смех поднялся из глубины груди, сначала несколькими короткими толчками, но уже через несколько секунд я хохотал, как ребёнок от щекотки. В глаза прыснули слезы. Пару раз я даже хрюкнул.
По лицу Елизаветы было заметно, как стремительно тает её надежда на вразумительный разговор. Удивление сменилось недоумением, затем стало легким раздражением, вслед за которым пришли вечно идущие рука об руку жалость и презрение.
Конечно, она не могла знать, что именно меня так рассмешило, оно и к лучшему.
Я прекрасно понимал, насколько это глупо, но мозг иногда выдает подобные артефакты, появление которых в мыслях объяснить трудно. Как только Елизавета произнесла слово «записывать», я моментально сгенерировал ответ «да хоть закакивайте».
Это оказалось так отвратительно, неуместно и убого, что я не смог удержаться от смеха над собственной тупостью. Елизавета пристально смотрела на меня, во взгляде не было любопытства, напротив – она решала, что со мной делать.
– Знаете, Наум, – наконец сказала она, – я решила с Вами встретиться, потому как читатель хочет знать, что за личность кроется под фотографией на обложке их любимой книги. К тому же мы уделили разбору Вашей, – она подчеркнула интонацией формальность обращения, – работы часть предыдущего выпуска. Вполне закономерным стало решение продолжить разговор, на этот раз в формате прямого диалога. Я по-разному представляла нашу встречу, но Вы превзошли все мои самые смелые ожидания. Едва ли беседа выйдет приятной, однако уверена, что увлекательной, – она включила диктофон.
Где-то, где пересекаются линии, проходящие по касательной от ключиц, родился стыд.
Я так часто испытывал нечто подобное, что почти привык. Но самоедство не даёт мне покоя – каждый раз я представляю, что не сделал тех глупостей, которые сделал, и прихожу к выводу, что мог бы не оказываться в заднице так часто.
«В очередной раз я обосрался, а ведь не прошло и десяти минут».
Есть люди, которые умеют погружаться в управляемый сон. Один из способов контролировать происходящее – научиться задавать себе вопрос «как я здесь оказался?». Если вы не знаете логичного