Фельдмаршал в бубенцах. Нина Ягольницер
на Пеппо, съежившегося на тощей дерюге. Почему они вдруг завелись? С чего вообще началась вся эта идиотская уродливая ссора?
Шотландец облизнул губы, набрал воздуха. Но сказать было нечего. В той же раскаленной натянутой тишине он погасил лучину и тоже опустился на свою койку. Сердце глухо колотило в грудь, сведенные мышцы никак не расслаблялись, будто он все еще ожидал удара. Сверкнула молния, ляпая на потолок кривой контур полуоткрытого ставня, и Годелот вздрогнул от раската грома.
Трудно сказать, сколько времени прошло. Шотландец молча лежал, глядя в потолок и слушая шум дождя за окном. Он точно знал – Пеппо не спит. И непонятно, о чем он думает, но ему также гадостно и нестерпимо одиноко, как самому Годелоту. Почему-то это он тоже знал наверняка. Но оно и к лучшему… Все должно быть на своих местах. Судьба случайно столкнула их, а в случайных людях не ищут друзей. Это просто дурацкий страх одиночества. Это с непривычки кажется, что тебе непременно кто-то нужен. И вообще, нужно попытаться заснуть. После таких суток кто угодно сбрендит, да еще с этим хорьком бок о бок… Все, спать.
Годелот раздраженно повернулся к стене и уставился во мрак.
– Пеппо…
– Что? – после недолгой паузы глухо отозвалась темнота.
– Прости меня. Я тут тебе нагородил всякого… Будто нутро навыворот, вся гнусь со дна души всплыла.
Пеппо долго молчал. Потом скрипнула койка.
– Не за что мне тебя прощать, я и не то слыхал, – неожиданно спокойно донеслось в ответ. Темнота снова умолкла, а затем сухо и устало добавила:
– А всего гаже то, что ты прав. Каждым словом прав, по нраву оно мне или нет. А на правду только дураки обижаются.
Годелот тоже долго не отвечал, ища какие-то нужные слова. Но не нашел и приподнялся с койки, садясь.
– Слушай… не спится что-то. Гроза эта чертова громыхает… Давай перекусим.
И через секунду темнота ответила негромким смешком:
– Умираю с голоду. Давай.
Глава 8. Леденцы
Слуга осторожно умостил на столе тяжелое блюдо с жарким, зажег еще одну свечу и замер у стола в выжидательном полупоклоне. Но полковник Орсо рассеянно взмахнул ладонью, отпуская слугу, и устремил созерцательный взгляд на тушеное мясо, испускавшее зыбкие столбики пара.
Место для раздумий было благодатное. Этот маленький венецианский трактир не походил на шумные и грязные придорожные вертепы. Ужин здесь был по карману далеко не всякому, пьяных дебоширов не водилось, очаг всегда был протоплен, и даже посуду не забывали мыть. Полковник нередко наведывался сюда в конце длинного хлопотного дня, и хозяин неизменно старался придержать для постоянного посетителя его любимый стол в полутемном углу. А видит Бог, такой недели у Орсо не выдавалось уже давно…
Однако мясо могло остыть. Военный, отряхнув размышления, подтянул поближе глиняное блюдо и неторопливо принялся за еду. Но он едва