Я буду помнить. Ксения Нихельман
с досадой качая головой, ну что ты за ребенок такой, Миленка. Господи, ну за что ты мне такая досталась! Смотри, все платье изорвала, вся как свинюшка грязная! Одна морока с тобой! Вот если бы мать твоя живая была…
Милена запустила руку под подушку и вынула фотографию Ванечки. Пока сентябрь теплый стоит, надо бы сбегать еще раз к речке, да подождать его. Она бы сделала это непременно завтра после школы, но пока бабушка Зоя не вернется из своего хмельного горя, она не станет этого делать. Она здесь нужна, дома. Она не имеет права бросать их. «Я приду к тебе», – пообещала она ему и спрятала снимок под подушку, где уже покоилась Женька. Надо будет только одеться, как положено, ботинки покрепче, а то в этот год обрыв размыло в конец, с каждым разом все сложнее и сложнее карабкаться вверх.
6
Женщин в жизни Егора было немного, скорее, их не было вовсе. Либо они принадлежали самим себе, либо же кому-то другому, но только не ему.
В двадцать девять лет Егор повстречал Эмму. Она вошла в его редакцию той самой походкой, от которой мужчины теряют разум. До непосредственной встречи они созванивались два раза, и он уже слышал ее приятный, чуть низковатый для женщины, голос в телефонной трубке. В первый раз разговор прошел быстро, они договорились о времени и месте встречи, на том и закончили. Но неожиданно Егору пришлось уехать в командировку, и он попросил своего секретаря отыскать номер телефона Эммы, журналистки с местного телевидения, с которой у него назначена встреча для интервью и записи ролика в местный эфир. Второй разговор длился дольше, и Егор словил себя на мысли, что наслаждается ее грудным голосом, отчего по шее и по спине, опускаясь все ниже, пробегает холодок дрожи. Непривычно для самого себя он зажмурил глаза и сжал в пальцах рабочую трубку телефона, отчего все мышцы в теле напряглись и будто стали деревянными, несгибаемыми.
Он не запомнил, во что она была одета и как выглядела, накрашена или причесана, хотя Эмма потом постоянно упрекала его за эту оплошность, мол, она так старалась, чтобы выглядеть потрясающе. Словом, она всегда выглядела потрясающе. Она вошла за секретарем, улыбнувшись и приветствуя его, а звук ее голоса шумом наполнил голову Егора, и ему стало невероятно душно; рукой он потянулся к вороту и ослабил галстук.
Эмма присела на стул напротив него, выложив на стол ручку и записную книжку. Сегодня мы с вами набросаем план нашего интервью, подготовим вопросы и ответы, чтобы потом лишь отлично снять ролик, говорила она. Егор снова потянул галстук. Ее записная книжка в мягкой обложке вишневого цвета перевязана шерстяной нитью. Не отрываясь, он следил, как изящные красивые пальцы привычно распускают нить, как ослабевает тонкий узелок на книжке и как затягивается тугой узел у него на шее.
– Если вам мешает галстук, вы можете его снять! – невозмутимо, чисто профессионально, посоветовала она. – Мы же сегодня не на официальном интервью, поэтому можно позволить себе слабину.
Он