Вишнёвка. Часть вторая. Lily Alex
колеса не поезда, а самой судьбы сокрушают её…
– …Машенька… – нежный зов вернул её в реальность.
По-прежнему, в ней и на ней, Глеб лежал, опираясь на локти, массируя, лаская её уши, перебирая волосы возле шеи.
Он улыбался, но, когда их глаза встретились, его улыбка погасла.
– Тебе… не понравилось?
Она погладила его щёки:
– Ты не виноват… Никто не любит Смерть…
– Я не Смерть, – его магические губы снова коснулись её уха. – Я муж твой. Который любит тебя.
У Мэри дыхание перехватило.
– Ты же… Ты же не можешь лгать! Ты говорил, что ненавидишь меня!
– От любви до ненависти – один шаг, – отозвался он, целуя её в губы. – От ненависти до любви – одно дыхание… Я ненавидел тебя, потому что знал – полюблю…
Она снова обняла его, но теперь уже чувство близости с ним было совсем иным.
– Садись, Машенька, пображничаем.
Глава 3
Знакомый детский голос, звонкий, с подвизгиванием, разбудил Мэри.
Она была в постели одна, но, сев, женщина обнаружила, что детей тоже нет в их кроватках: Энн орала явно снаружи, и её голос удаля́лся.
И вдруг – тишина…
Мэри сама не знала, что́ напугало её больше.
«Глеб забрал их!» – как молния ударила её, и женщина вскочила, задыхаясь от ужаса.
Буквально, впрыгнув в первые попавшиеся тренировочные, всё также без лифчика, натянула футболку прямо на голое тело, кинулась к выходу.
Уже только в сенях она осознала, ка́к смотрится её грудь, и, ухватив шаль-платок, подаренный свекровью, накинула на плечи, выбегая наружу.
Олег Петрович сидел на нижней ступеньке лестницы, Энн носилась по дворику, гоняясь за курами, и, немного успокоившись, Мэри села рядом со свёкром.
Он держал в руках коробочку с зерном. Девочка подбегала к нему, хватала горсть корма и швыряла в кур. Те с кудахтаньем кидались к угощению, вызывая у малышки неописуемый восторг.
– А Валентина Макаровна Данилку закалять понесла?
– Да. Сходишь туда?
– Нет уж… – Мэри провела ладонью по лбу. – У меня в тот раз чуть инфаркта не было. Я, конечно, понимаю, так надо…
Тут новая мысль испугала женщину:
– А это Валентина Макаровна деток-то забрала?
– С Глебкой вместе, – старик ухмыльнулся сквозь усы. – Что б ты поспала, отдохнула.
«Действительно, прислушивались», – поняла Мэри, краснея до корней волос.
Но ей предстояло принять ещё одну особенность деревенской жизни.
Одна из кур клюнула сапожок Энн. Хотя это никак не могло быть больно, девочка, видимо испугавшись, с рёвом бросилась ко взрослым.
Но, буквально, тут же остановилась, разглядывая молоденькую курочку, почти цыплёнка. Беленькая, хорошенькая, она казалась настоящим голубем, поэтому, когда Энн, протянув руку к птице, произнесла: «Dove!»3, для Мэри это прозвучало настолько
В переводе означает: «голубь».