Полоса отчуждения. Евгений Кулькин
был человеком, пока Москва не похоронила его в себе. И он сдал позиции. Причем, не только в стихах.
Седок какое-то время молчал, и когда уже Максим подумал, что память его была съедена захватывающей историей про провинциала, поехавшего осваивать столичные преимущества, вдруг ответил:
– Некоторые имеют пылкую веру только затем, чтобы подчеркнуть благочестие. С психологической точки зрения это оправдано. Но разум требует не поклоняться идолам и вместе с тем утверждать, что звездой может быть только недостижимость. Потому надо исключить любое сходство с тем, что давно себя изжило.
Они обогнали машину, на которой было написано: «Торговое поселение». И седок вдруг сказал:
– Доброе слово – надежная страховка от глупости. И именно оно чаще всего является платой за утешение.
И уже через минуту Максим понял, что его спутник, блукая в буквенных знаках различия, которыми украсил лицо, не способен освоить честные традиции и, воспользовавшись ситуацией, приобщить к лику своей веры и еще одну полузаблудшую личность, потому что Максим так и не сумел по-настоящему почувствовать себя обреченным христианином. В речном порту, куда Максим его вез, седок щедро расплатился и, кивнув на старика с белым флагом, сказал:
– Не подумай, что он ждет кому-либо сдаваться. Это мусульманский знак того, что этот человек осилил хадж.
И седок скрылся в недрах речного вокзала, а Максим долго держал в сознании незнакомое слово хадж, почему-то думая, что это что-то близкое к обрезанию.
21
Она шла к нему размашисто, но сказала как-то походя:
– Поехали!
– Куда? – спросил Максим.
– Да все равно, лишь бы с тобой.
И притиснула его руку к своей груди.
От нее пахло спиртным.
– Ну что медлишь? – вопросила она и тут же добавила: – У меня предложение на любой кошелек.
Он глянул на ее голое плечо и прочел там наколку: «Свободная Азия».
– Ну что, – опять подторопила она, – ты не достиг духовного совершеннолетия?
Если честно, Максим впервые переживал такой наглый напор.
– Или ты еще не освободился от рабства эгоизма? – продолжила седючка, он ее уже про себя окрестил. – Ведь не на смерть я тебя приглашаю. А на обыкновенный порнопередел.
И, видимо, уловив, что он не понял этого слова, пояснила:
– Это общение на любой вкус, где главенствует женщина. Поэтому не скрывай своих фантазий.
Она пощекотала ему коленку.
– Ты можешь мне перечислить все планеты Солнечной системы? – вдруг спросила она.
Он и тут промолчал, ибо не любил школярного к себе отношения.
И в это время в окно влетела оса.
– Убей ее! – замахала руками девка.
Но та прямиком ломанулась к ее лицу.
И – по визгу – Максим понял, что та ужалила седючку.
Она выхватилась из машины так же, как в нее впорхнула.
И единственное, что он уловил из ее причита, у нее аллергия на укусы ос.
И