Замена объекта. Александра Маринина
Наконец-то дозрел до знакомства. Снизошел. Ну что ж, так всегда было, уголовный розыск – белая кость, а все остальные-прочие – так, шелупонь, подсобные рабочие.
– Иван, – назвал он свое имя, потом добавил: – Хвыля. А ты?
– Игорь. Удостоверение показать?
– Не надо, и так все ясно. Сейчас еще ребята подъедут, но ты все равно останься, помоги, если время есть. Как ты сказал, твоя фамилия?
– Дорошин.
Он молча перевел глаза на афишу у меня за спиной, и я внутренне поморщился. Ну вот, сейчас начнется. Папино имя набрано на афише аршинными буквами. Звезда мировой оперной сцены Владимир Дорошин в опере Дж. Верди «Трубадур». Черт бы взял эту папину мировую славу. Вещь, конечно, хорошая, но иногда бывает так некстати…
– Родственник, что ли?
– Сын, – коротко пояснил я, не вдаваясь в детали.
– То-то я смотрю, ты в смокинге, – усмехнулся Иван. – Значит, всю эту тусовку знаешь?
– Немножко. Лично мало с кем знаком, зато могу разобраться, что к чему. И здание театра хорошо знаю, могу дорогу показывать.
Мне не удалось скрыть сарказм, и Ивану это, похоже, не очень понравилось. Едва потеплевший голос снова стал сухим и холодным.
– Подожди меня пару минут, я сейчас со следователем переговорю, и пойдем.
– Куда?
– В театр, артистов опрашивать. Насчет приглашенных – мысль хорошая, я бы не допер.
Едва я остался один, появилась Катя. Интересно, где она все время пряталась? Словно из темноты материализовалась.
– Игорь, ты должен мне помочь. Я хочу сделать материал с места событий. Поговори с кем-нибудь из оперов, пусть скажут несколько слов на камеру. Трупы мы уже отсняли, так что картинка есть, даже пару интервью со зрителями сделали, но мне нужны официальные лица. Желательно в форме.
Во шустрая! Не девка, а механический веник. Наш пострел везде поспел. Краем глаза я наблюдал за местом, где лежали Алла Сороченко и Николай Кузнецов. Врачи из «Скорой» уже отошли от них, из чего становилось ясно, что помочь им невозможно, и теперь над телами склонился судебно-медицинский эксперт. Мужчина лежал на женщине, почти полностью накрывая ее, и они казались влюбленной парой, застигнутой непонятно откуда взявшейся смертью. Мне стало грустно и одновременно пришло облегчение, ведь я подходил к ним сразу после убийства, искал документы, и уже в тот момент был уверен, что оба мертвы, покойников я, сами понимаете, навидался за годы работы, и человека без сознания как-нибудь могу отличить от человека без жизни, но все-таки грызло беспокойство: а вдруг я ошибся, и можно было еще что-то сделать, оказать помощь, спасти, а я ничего не предпринял. Но никакой ошибки не было.
– Насколько я знаю, на том канале, для которого ты делаешь репортаж о премьере, криминальные новости не идут, – заметил я.
– Это само собой, – согласилась Катя. – Но мое основное место работы на другом канале, я же тебе говорила. Я уже позвонила туда, договорилась, они обещали заплатить оператору, если он поможет мне сделать материал. Ну Игорек, ну что тебе стоит?
– Кать,