Замена объекта. Александра Маринина
говорил…
Мне хотелось домой. Во-первых, завтра вставать на работу, и нужно было выспаться как следует, потому что день предстоял обычный, то есть не облегченный, и провести его предстояло, как всегда, на ногах, в беготне и бесконечных разборках с начальством, которое опять станет меня ругать и всячески поносить за то, что у меня такие низкие показатели участия в раскрытии преступлений и что я совершенно не занимаюсь административным сектором, то есть расположенными на моем участке учреждениями и организациями. Во-вторых, я все-таки подмерз, стоя с Катериной на улице, и у меня побаливала голова, заложило нос и першило в горле. Но уйти было никак невозможно, банкет-фуршет после премьеры – это святое, а мое участие в нем – одна из тех традиций, которые нарушались только во время гастролей. Спасибо мамуле, она не требовала, чтобы я бросал все дела, писал рапорт о трехдневном отпуске «по семейным обстоятельствам» и летел куда-нибудь за границу или на другой конец России, чтобы присутствовать на папином спектакле. Если же премьера имела место в Москве или Питере, то только моя смерть могла освободить меня от участия в банкете. Слава богу, пока я еще жив.
Меня спасли Безрядины. Светка, которая знала меня, как облупленного, заметила мою кислую физиономию и предложила выйти покурить. При этом имелось в виду, что курить будет она, а я постою рядом и повдыхаю дым. Я радостно схватил свое пальто, предвкушая несколько минут сумрака и тишины где-нибудь на лестничной площадке, и только тут услышал, как надрывается мобильник, который я сунул в карман пальто, уходя в зрительный зал перед самым началом спектакля.
– Игорь, ты еще в театре?
Снова Катерина! Да что ж это такое-то! Вот неугомонная.
– Пока да.
– Ты можешь выйти?
Да она что, с ума сошла? Мы только вчера познакомились, а она уже считает, что я должен бежать по первому ее зову и организовывать ей интервью со звездами. Да, она ночевала у меня, но с учетом современных нравов это мало что означает. Во всяком случае превращаться в мальчика на побегушках я не намерен.
– Не могу, – сухо отрезал я.
– Выйди, пожалуйста, Игорь, это очень важно.
Голос ее был подозрительно звонким и настойчивым, но в тот момент милиционер во мне крепко спал, я был просто членом семьи, сыном своих родителей, у которых сегодня большое событие. Я ничего не заподозрил и начал раздражаться.
– Катя, извини, но все, что мог, я для тебя сегодня сделал. Давай завтра созвонимся.
– Игорь, здесь убийство…
Спящий милиционер проснулся и открыл глаза. Ну, не совсем, конечно, так, чуть-чуть приоткрыл.
– Это шутка?
– Какая шутка! – голос ее сорвался, и в нем отчетливо зазвучала злость. – Здесь стреляли, люди в панике.
Через три секунды я понял, что снова бегу вниз по лестнице служебного хода. И снова без пальто. Что-то у меня сегодня с головой не слава богу.
Выскочив на улицу, я пробежал вдоль фасада, завернул за угол и увидел толпу. От толпы