В поисках счастья. Игорь Мосин
взмахнул вожжами, приказав подпоручику освободить солдата.
– Стрелять только наверняка! Но-оо! Пошли, родимые, пошли!!!
Тревожное настроение передалось животным, они дёрнули – и понеслись. Пули засвистели над головами. По всему, лошади преследователей были свежее – отряд быстро нагонял беглецов: уже можно разглядеть искривлённые азартом погони бородатые лица; всё громче впечатывается в слух топот копыт, казалось, вот-вот, и впереди скачущие обрушат шашки на головы колчаковцев.
– Патроны кончились! – с досады Кондаков бросил винтовку на дно саней.
– Перехвати вожжи! – поменявшись местами, штабс-капитан уложил из нагана вырвавшихся вперёд преследователей.
– Давай, родные, выносите, милые! – Кузьма неистово стегал по лошадям. Все понимали – спасения ждать неоткуда. Внезапно, с левой стороны, послышалось громкое гиканье и залихватский посвист. Непонятно откуда появившаяся казачья сотня стремительно бросилась наперерез, бешено размахивая сверкающими клинками. Под свист пуль офицеры проскочили сквозь них, не веря в спасение и, лишь отъехав на порядочное расстояние, остановились.
– Тпру! Стой! – Евгений потянул за поводья, – слава богу, ушли.
– Повезло! Эй, воин, чего к крупу припал? Всё кончено, – тронутый за плечо, Кондаков повалился навзничь: пуля, угодив в затылок, вышла через нос, превратив лицо в кровавое месиво.
– Отвоевался, бедолага, – поморщившись, Евгений отвернулся от неприятного зрелища, – Господи, не приведи смерти такой!
– Да, не повезло… а может, и к лучшему.
– Павел Витальевич, у вас кровь.
– Где?
– На левой руке, выше локтя.
– Всё-таки достала партизанская пуля! – Разоблачившись, понял – рана неопасная, пуля прошла по касательной, но перевязать надо. Вот и Кондаков пригодился, вернее, его нательная рубаха. – Туже вяжите, ещё. Спасибо. Кстати, как насчёт перекусить? Знаете ли, странная особенность моего организма – после боя всегда зверский аппетит нападает, ничего не могу с собой поделать!
– Посмотрите в вещмешке, – Женя снегом очищал ладони от крови, – у солдат должны быть сухари.
Притянув мешок, удивился его тяжести – золото в нём, что ли? Подумал и осёкся. Развязав тесёмки, присвистнул: – Хорошие сухари, дорогие!
– Что?
– На кой чёрт вы взяли этот мешок?!
– Я думал, в нём спички. И как сейчас быть?
– Уходить надо! Что вы делаете?
– Распрягаю.
– Зачем? – подойдя к дрожащим лошадям, погладил по морде одну, потрепал по загривку другую, – они еле на ногах стоят. Загоним. Оставьте бедных животных в покое, они-то уж точно ни в чём не виноваты.
– Как же мы к своим доберёмся?
– Да никак. Нет у нас, Женя, своих. С этим грузом нам теперь все чужие. Вот и будем, по вашей милости, болтаться, как «Летучий Голландец» без порта приписки – ни оставить, ни спрятать, ни до пункта назначения донести.
– И куда мы теперь?
– В Красноярск.
Глава