Медийный город. Медиа, архитектура и городское пространство. Скотт Маккуайр
совершенно нового набора политических вопросов, связанных с проблемой сосуществования. Если более чем очевидные последствия сегодняшней глобализации, где доминирует неолиберальная экономическая программа, должны подвергнуться воздействию новых политических течений, существует острая потребность в артикуляции новых форм социального коллективизма и коллективного взаимодействия. Конечно, это непростая задача. Она требует коллективного мышления и действий, но при этом и уважения к различиям на многих уровнях. Она требует признания уникальности личности, но это не должно усугублять преобладающих тенденций к «атомизации» общества и эгоистическому индивидуализму. Она требует выработки новой основы для коллективных проектов и создания новых общественных пространств в тот исторический момент, когда коллективизм следует распространить за пределы национальных границ. Расширение сетей и кластеров взаимодействия, как называет эти структуры Папастергиадис (Papastergiadis 2005), через старые географические и культурные границы, а также их углубление за счет новых форм диалога и сотрудничества представляют собой важнейшее проявление той роли, которую медиа могут играть в формировании пространственной среды и общественной деятельности. Если пространство отношений вырастает из возникшего в недавнем прошлом понимания того, что пространственное окружение уже нельзя считать по определению инертной оболочкой, то современный медийный город – это та социальная среда, в которой общественная деятельность постоянно определяется обратной связью с другими местами и скоростями. В условиях радикальной открытости пространства отношений мы можем ощутить неоднозначные векторы, влияющие сегодня на уют в наших домах, жизнь в наших городах и нашу собственную идентичность.
2. Территория изображений
Мне чуждо то, что наступает, то, что есть, как чужды новые бульвары.
Осман… отчуждает парижан от своего города. Они уже не чувствуют себя в нем как дома. Они начинают осознавать бесчеловечный характер мегаполиса.
Первый фотографический процесс – дагеротипия – был представлен публике в 1839 году: возникновение и развитие фотографии совпало с феноменальным ростом городов. С 1801 по 1851 год население Парижа увеличилось вдвое, а Лондона – втрое (Blau 1989: 36). Правда, называя параллельные процессы изобретения технических изображений и индустриальной реконструкции города «совпадением», мы используем это слово несколько неточно. Оба процесса стали частью общих преобразований, приведших к чрезвычайному росту рыночной системы и товарного производства. В современной жизни фотографии города зачастую живут дольше, чем запечатленные на них здания и городской пейзаж. Эта инверсия задает точку схождения двух тезисов: Сьюзен Зонтаг – о том, что фотография создает абсолютную сюрреалистическую вселенную (Sontag 1979: 52), и Вальтера Беньямина – что «ни одно лицо
Goncourt 1962: 53; Benjamin 1999b: 12.