Совершенство. Ний Хааг
материал для романа – он должен делать какие-то пометки и записи – необходимо их отыскать!»
В выдвижном ящике стола нашлась компактная записная книжка с номерами телефонов, а также с многочисленными и неумелыми, хотя и точными, зарисовками различных кораблей на фоне очертаний скалистых берегов. «Айсберги», – догадался начальник, так как практически у каждого из изображений имелась подпись с именем «ледяного скитальца» – кстати, это прозвище так же числилось среди рисунков. Имелась ещё обветшалого вида тетрадь, в которую молодой полярник так же делал не связанные с реальностью зарисовки, отображавшие то чьи-то неузнаваемые искажённые лица, то комичные и гротескные сцены расправы над какими-то людьми, среди которых была даже обнажённая женщина. Так же имелись разрозненные записи с датами их написания, в которых, в основном, кроме таявшего в последние месяцы веса молодого полярника и неказистых рифм грубых стихов, ничего не было. Салага изнывал от ожидания и неопределённости, впрочем, как и все заложники ситуации – Ломак словно физически чувствовал тоску молодого человека, его уныние. Быстро пролистав тетрадь до конца, Ивлин задержался взглядом на коротких строках, пронизанных отчаянием и записанных беглым почерком, очевидно, незадолго до отбытия Эйдана в бухту Макаллена:
«Мы хлеб воруем друг у друга,
В глаза не смотрим – смотрим в спину,
Луны дождёмся полной круга…
Ты превратишься в крысу, а я в псину».
Ломак несколько раз перечитал острые, как бритва, строки и встретился с собственным отражением в зеркале – отвратительная ритуальная маска палача, уже взошедшего на эшафот.
– Ты превратишься в крысу… – повторил он не своим голосом и ужаснулся тому человеку, который произнёс эти слова.
Свой обыск с пристрастием, начальник продолжил с потаённым чувством разоблачения, будто на страницах тетради молодой полярник явно догадывался кто есть кто. «В крысу… ты превратишься в крысу!» – всё повторял про себя Ломак, роясь в чужом шкафу. В прикроватной тумбочке Ивлин нашёл компактный альбом, а в нём пару десятков, вероятно, семейных фотографий Эйдана Ридза: несколько фото миловидной девушки, пара фотографий строгой женщины и наибольшее количество карточек подтянутого мужчины – судя по выправке и стрижке отставного военного. Окинув внимательным взглядом тщательно изученную комнату и найденные вещи, начальник никак не мог отделаться от мысли, что находится в убежище беглеца, наскоро отправившегося на край света.
– У него ничего нет, – промолвил Ломак тихо и со злостью, адресуя свои слова тому «пауку под лестницей».
Тот и впрямь появился, явив из тени сознания крючковатый нос. Ломак всячески не хотел отождествлять себя с гнусным «незнакомцем» даже оставаясь наедине со своими мыслями.
«Это лишь доказывает, что паренёк что-то