Бабье лето любимой жены. Часть III. Людмила Волынская
ангела, – грубо отрезал Андрей.
– На Ленку запал?
– Нет, в посудомойку влюбился, – насмешливо ответил он.
Лиза сжалась от этих слов.
– Несчастная она какая-то, – без тени ревности заметила женщина.
– Руслан сказал – у нее сын умер.
– Что с ним случилось?
– Не знаю, не спрашивал. А Ленку не трожь, у нее без меня ухажеров хватает. К Вике ревнуй, она девушка свободная.
– И глупая, строит из себя училку.
– Что ей остается? Здесь ей ничего не светит, а жить красиво хочется.
– Меня не проведешь…
– Мозги включи, на кой мы друг другу?! – раздраженно сказал он.
– Ты душу выворачиваешь! – вспыхнула женщина. – Я тебе все отдала, а тебе мало.
– Так,… – Андрей резко оборвал поток женской обиды, – я просил? Мне тебя слишком много. Поняла? Мне в другую сторону.
– Ты еще посидишь в моей шкуре! – крикнула она ему вдогонку.
– Да пошла ты,… – донеслось издалека.
Нет, не грубость его так задела Лизу, а то, что ее саму он и вовсе не воспринимал как женщину. «Зачем мне это? Влюбилась непонятно в кого…» – корила она себя бессонной ночью за свою слабость. – Какая из нас пара?»
Оставалось наглухо закрыть подступы к своему сердцу, которое, впрочем, никто не собирался осаждать. Вместе с тем в ней ощетинилась женская гордость. И теперь всякий раз, стоило ему заговорить, она выпускала иглы. Заметив перемену, он как-то спросил: «Что ты такая колючая?» Она резко повернулась и ответила: «Уколоться боишься? Держись подальше, ничего и не случится». Когда, заглянув к ним поздним вечером, он попросил его покормить, Лиза снова бесцеремонно отрезала: «Я не официантка, а посудомойка». «Не улыбнешься никогда», – однажды заметил он и получил от нее в ответ: «Пусть тебе молодые улыбаются, у них жизнь веселее». Задетый таким отношением, он больше не пытался с ней заговаривать, чем упростил ей жизнь. Терзаемая неопределенностью, душа ее взмолилась о покое.
3
Здоровье отца пошло на поправку. Время от времени она звонила родителям, не особо распространяясь о переменах в жизни, всякий раз опасаясь, как бы отец не вернулся к своей идее с рестораном.
Люсе открыли визу. Вернувшись от свекрови, за день до своего отъезда она зазвала к себе Лизу на прощальный ужин. Хоть ей, уставшей после работы, было не до посиделок, отказать соседке было неудобно. Кто знает, когда еще свидятся, да и свидятся ли вообще… Расчувствовавшаяся Люся сделала реверанс в сторону Малыша. Тот в отличие от хозяйки оживился и в два прыжка очутился в Люсиной квартире. Оказавшись в незнакомом месте, пес всюду совал свой нос, но никто его не одергивал. Не до него было. Напряжение предстоящей разлуки, сменившее часы тягостного ожидания неизвестности, витало в воздухе. Обе безуспешно пытались скрыть тревогу за обыденностью фраз.
– Ты че такая вялая? –